Баку 22°C
Они думают, что мой ребенок будет гнить в земле, а они радоваться жизни?! - отец Элины Гаджиевой
В понедельник исполнится месяц со дня смерти Элины Гаджиевой, которая выбросилась из окна бакинской школы №162. Это дело вызвало очень большой общественный резонанс, но на протяжении всего времени виновные в гибели девочки остаются на свободе.
«Моя девочка мертва, а виновные в ее гибели живут своей жизнью. Они гуляют с детьми, отдыхают, радуются, а моего ребенка нет рядом. Я не могу понять, почему эти люди на свободе? Сейчас, элементарно, украдешь пачку сигарет из магазина - и тебя сразу посадят. А тут ребенка довели до самоубийства, есть все факты, подтверждающие это, но виновные на свободе. Ну как такое возможно?!», - делится с Media.Az убитый горем отец Адалят Гаджиев.
Мужчина не может забыть ту халатность, которую допустили врачи и другой медицинский персонал. «Мне говорят о том, что медсестры здесь ни причем. Но как? У них же есть дети, они же люди… Я оставил номер телефона, просил меня уведомлять о состоянии дочери. Ну, если вы видите, что за девочкой не смотрят, ну позвоните и скажите, я бы ее забрал. Хотя бы кто-то мог это сделать, может быть, все тогда закончилось бы иначе…», - сказал Адалят Гаджиев.
По его словам, с ребенка даже не сняли школьной рубашки. Она после смерти была накрыта той же простыней, которую положили врачи Скорой помощи. «Мы в ней же девочку и вынесли, но уже мертвой. Хотя врач мне говорил, что кормил ее, отвозил и делал рентген, следил за состоянием...Но ее не переодели даже, простыню не заменили… Получается, все сказанное им - ложь? Я не оставлю их безнаказанными, они думают, что мой ребенок будет гнить в земле, а они радоваться жизни?! Я не допущу такой несправедливости», - говорит отец.
А. Гаджиев пояснил, что результаты медицинской экспертизы должны были быть готовы 24 апреля. Но почему-то до сих пор их не разглашают. «Не могу сидеть, сложа руки. Складывается ощущение, что дело замалчивают, не понимаю, почему все идет так медленно? Почему эти люди не могут поставить себя на наше место? Если бы это был их ребенок, они бы тоже так себя вели?!», - задается вопросом отец.
«Да, сейчас директор школы находится под домашним арестом. А как же классный руководитель, психолог, школьники, которые травили мою дочь?! Все говорят, что это малолетние дети, нельзя их трогать! Я тогда могу взять кого-то из этих детей и пускай он расстреляет кого-то из виновных, или издевается над ними... Если это ребенок, ему ничего нельзя предъявить? Ну, тогда пускай хотя бы его родители ответят. Разве нет малолетних преступников? Складывается ощущение, что все пытаются перекинуть всю вину на директора школы, а остальных оставить безнаказанными. Но я не допущу этого», - пояснил он.
Гаджиев вспомнил и заместителя главы ИВ Сабаильского района, главу отделения Республиканского детского Фонда Сабаильского района Халиду Байрамову. «Она два часа допрашивала выпрыгнувшего ребенка в школе, даже не вызвав Скорую помощь. Потом ровно час сидела с моим ребенком и допрашивала ее в реанимации, причем вместе с врачом Фазиль муаллимом. Он, как узнал, что она приехала, прибежал за ней с пятого этажа и они поднялись в реанимацию. Нас с матерью туда не впустили. После она вышла и показала нам кусочек видео, отметив, что с ребенком все в порядке. Она даже возле лифта сняла меня с матерью Элины, а потом спустилась и уехала. После появились кусковые видео, хотя она снимала гораздо больше, телефон был постоянно в руках», - рассказывает он.
По его словам, юрист, который был назначен со стороны государства, отказался вести дело, поскольку мать Севиль Гусейнова подписала соглашение с другими адвокатами. «Нам сказали, что в течение недели будет доступна информация по делу, вот ждем», - говорит он.
Отметим, что делом занимаются юристы: Азер Нагиев, Севиндж Алиева и Эмин Исаев.
А.Гаджиев рассказал, что каждый день разговаривал с дочкой. «Мы дружили, она никогда мне не жаловалась, видимо понимала, что я сразу поеду в школу разбираться. У меня сохранились голосовые сообщения, где она смеется и шутит со мной. Она приезжала и оставалась у меня на каникулах. В ее голосе не чувствовалось напряжения. Я думаю, что в тот злосчастный день что-то произошло, что толкнуло ее на суицид. Дело в том, что мне удалось пообщаться с одним из учеников этой школы. Это было, кажется, на кладбище...Не могу вспомнить его имени, поскольку было очень тяжело в тот момент. Он мне рассказал, что в школе все дети боятся жаловаться родителям. Если кто-то из взрослых приходит разбираться, на следующий день бывает еще хуже. И все боятся что-либо рассказывать родителям. Я не исключаю, что там занимаются рукоприкладством», - ужасается отец погибшей.
По его словам, после того, как девочка выбросилась, никто из сотрудников школы и даже из учеников не позвонил в Скорую помощь. Директор школы Севиндж Аббасова распорядилась отобрать у всех телефоны и удалить номер Элины.
«Вы же понимаете, что решиться на суицид не просто. Особенно сделать прыжок, срабатывает инстинкт самосохранения. На видео видно, как она стоит возле окна, а на встречу идут дети, в частности, два парня из ее класса направляются прямо к ней. Может быть, они что-то сказали и напугали ее, и после этого она спрыгнула. Кроме этого, было очень много других моментов, которые вызывают вопросы. У ребенка исчез мобильный телефон, нам его дали спустя какое-то время, хотя сама Элина в больнице сказала мне и сотрудникам полиции, что он в сумке. Ее портфель был полностью опустошенным, а телефона не было. А когда нам его вернули, поняв, что вмешалась полиция, оказалось, что сломана сим-карта, вотс-апп удален с телефона, как и все фотографии. Вы можете представить, что там творилось?», - говорит она.
Мужчина говорит, что там царит такая атмосфера, что вся школа поголовно боится директора. «Я думаю, что там произошло что-то страшное, что спровоцировало дочку на такой крайний шаг. В больнице я увидел на шее ребенка три шрама. До этого я их не замечал, поскольку у Элины были длинные волосы. После смерти девочки я узнал, что она уже пыталась выброситься. Матери об этом рассказала двоюродная сестра, которая тоже учится в этой школе. Наша девочка ничего не рассказывала нам, я думаю, что решение в тот день она приняла моментально, чего-то испугавшись. Хотя, не знаю, сложно судить, может ее настолько достала травля в этой ужасной школе. В больнице она со мной говорила пару минут, ей было больно, но она была в сознании», - пояснил он.
По его словам, девочка принимала кетотифен из-за внутричерепного давления. «Никаких других препаратов она не употребляла. Когда приходила ко мне в гости, я проверял ее школьную сумку, интересовался учебой... Никогда не находил никаких лекарственных препаратов», - сказала он.
Отвечая на вопрос, могли ли девочку бить дома, А.Гаджиев ответил отрицательно. «Мама никогда не стала бы поднимать на нее руку. Она очень любила Элину. Отчим тоже не стал бы этого делать.
«Я знаю, что есть два парня, которые ее травили. Один учится в школе, другой нет. Но почему-то их тоже никто не ищет. Ходят разговоры, что они могли поднять руку, угрожали и пугали ее. Но она мне не рассказывала, возможно, боялась, что я пойду разбираться. Не знаю, со мной она была другой… Страшно подумать, какую боль и страдания она испытывала. Единственное, что я хочу, чтобы наказали всех виновных. Я пойду до последнего. Если надо, дойду до Европейского суда по правам человека. За ошибки надо отвечать, тем более такие. Моей дочери нет в живых, а те, кто ее загубил, все еще на свободе», - заключил Гаджиев.
«Моя девочка мертва, а виновные в ее гибели живут своей жизнью. Они гуляют с детьми, отдыхают, радуются, а моего ребенка нет рядом. Я не могу понять, почему эти люди на свободе? Сейчас, элементарно, украдешь пачку сигарет из магазина - и тебя сразу посадят. А тут ребенка довели до самоубийства, есть все факты, подтверждающие это, но виновные на свободе. Ну как такое возможно?!», - делится с Media.Az убитый горем отец Адалят Гаджиев.
Мужчина не может забыть ту халатность, которую допустили врачи и другой медицинский персонал. «Мне говорят о том, что медсестры здесь ни причем. Но как? У них же есть дети, они же люди… Я оставил номер телефона, просил меня уведомлять о состоянии дочери. Ну, если вы видите, что за девочкой не смотрят, ну позвоните и скажите, я бы ее забрал. Хотя бы кто-то мог это сделать, может быть, все тогда закончилось бы иначе…», - сказал Адалят Гаджиев.
По его словам, с ребенка даже не сняли школьной рубашки. Она после смерти была накрыта той же простыней, которую положили врачи Скорой помощи. «Мы в ней же девочку и вынесли, но уже мертвой. Хотя врач мне говорил, что кормил ее, отвозил и делал рентген, следил за состоянием...Но ее не переодели даже, простыню не заменили… Получается, все сказанное им - ложь? Я не оставлю их безнаказанными, они думают, что мой ребенок будет гнить в земле, а они радоваться жизни?! Я не допущу такой несправедливости», - говорит отец.
А. Гаджиев пояснил, что результаты медицинской экспертизы должны были быть готовы 24 апреля. Но почему-то до сих пор их не разглашают. «Не могу сидеть, сложа руки. Складывается ощущение, что дело замалчивают, не понимаю, почему все идет так медленно? Почему эти люди не могут поставить себя на наше место? Если бы это был их ребенок, они бы тоже так себя вели?!», - задается вопросом отец.
«Да, сейчас директор школы находится под домашним арестом. А как же классный руководитель, психолог, школьники, которые травили мою дочь?! Все говорят, что это малолетние дети, нельзя их трогать! Я тогда могу взять кого-то из этих детей и пускай он расстреляет кого-то из виновных, или издевается над ними... Если это ребенок, ему ничего нельзя предъявить? Ну, тогда пускай хотя бы его родители ответят. Разве нет малолетних преступников? Складывается ощущение, что все пытаются перекинуть всю вину на директора школы, а остальных оставить безнаказанными. Но я не допущу этого», - пояснил он.
Гаджиев вспомнил и заместителя главы ИВ Сабаильского района, главу отделения Республиканского детского Фонда Сабаильского района Халиду Байрамову. «Она два часа допрашивала выпрыгнувшего ребенка в школе, даже не вызвав Скорую помощь. Потом ровно час сидела с моим ребенком и допрашивала ее в реанимации, причем вместе с врачом Фазиль муаллимом. Он, как узнал, что она приехала, прибежал за ней с пятого этажа и они поднялись в реанимацию. Нас с матерью туда не впустили. После она вышла и показала нам кусочек видео, отметив, что с ребенком все в порядке. Она даже возле лифта сняла меня с матерью Элины, а потом спустилась и уехала. После появились кусковые видео, хотя она снимала гораздо больше, телефон был постоянно в руках», - рассказывает он.
По его словам, юрист, который был назначен со стороны государства, отказался вести дело, поскольку мать Севиль Гусейнова подписала соглашение с другими адвокатами. «Нам сказали, что в течение недели будет доступна информация по делу, вот ждем», - говорит он.
Отметим, что делом занимаются юристы: Азер Нагиев, Севиндж Алиева и Эмин Исаев.
А.Гаджиев рассказал, что каждый день разговаривал с дочкой. «Мы дружили, она никогда мне не жаловалась, видимо понимала, что я сразу поеду в школу разбираться. У меня сохранились голосовые сообщения, где она смеется и шутит со мной. Она приезжала и оставалась у меня на каникулах. В ее голосе не чувствовалось напряжения. Я думаю, что в тот злосчастный день что-то произошло, что толкнуло ее на суицид. Дело в том, что мне удалось пообщаться с одним из учеников этой школы. Это было, кажется, на кладбище...Не могу вспомнить его имени, поскольку было очень тяжело в тот момент. Он мне рассказал, что в школе все дети боятся жаловаться родителям. Если кто-то из взрослых приходит разбираться, на следующий день бывает еще хуже. И все боятся что-либо рассказывать родителям. Я не исключаю, что там занимаются рукоприкладством», - ужасается отец погибшей.
По его словам, после того, как девочка выбросилась, никто из сотрудников школы и даже из учеников не позвонил в Скорую помощь. Директор школы Севиндж Аббасова распорядилась отобрать у всех телефоны и удалить номер Элины.
«Вы же понимаете, что решиться на суицид не просто. Особенно сделать прыжок, срабатывает инстинкт самосохранения. На видео видно, как она стоит возле окна, а на встречу идут дети, в частности, два парня из ее класса направляются прямо к ней. Может быть, они что-то сказали и напугали ее, и после этого она спрыгнула. Кроме этого, было очень много других моментов, которые вызывают вопросы. У ребенка исчез мобильный телефон, нам его дали спустя какое-то время, хотя сама Элина в больнице сказала мне и сотрудникам полиции, что он в сумке. Ее портфель был полностью опустошенным, а телефона не было. А когда нам его вернули, поняв, что вмешалась полиция, оказалось, что сломана сим-карта, вотс-апп удален с телефона, как и все фотографии. Вы можете представить, что там творилось?», - говорит она.
Мужчина говорит, что там царит такая атмосфера, что вся школа поголовно боится директора. «Я думаю, что там произошло что-то страшное, что спровоцировало дочку на такой крайний шаг. В больнице я увидел на шее ребенка три шрама. До этого я их не замечал, поскольку у Элины были длинные волосы. После смерти девочки я узнал, что она уже пыталась выброситься. Матери об этом рассказала двоюродная сестра, которая тоже учится в этой школе. Наша девочка ничего не рассказывала нам, я думаю, что решение в тот день она приняла моментально, чего-то испугавшись. Хотя, не знаю, сложно судить, может ее настолько достала травля в этой ужасной школе. В больнице она со мной говорила пару минут, ей было больно, но она была в сознании», - пояснил он.
По его словам, девочка принимала кетотифен из-за внутричерепного давления. «Никаких других препаратов она не употребляла. Когда приходила ко мне в гости, я проверял ее школьную сумку, интересовался учебой... Никогда не находил никаких лекарственных препаратов», - сказала он.
Отвечая на вопрос, могли ли девочку бить дома, А.Гаджиев ответил отрицательно. «Мама никогда не стала бы поднимать на нее руку. Она очень любила Элину. Отчим тоже не стал бы этого делать.
«Я знаю, что есть два парня, которые ее травили. Один учится в школе, другой нет. Но почему-то их тоже никто не ищет. Ходят разговоры, что они могли поднять руку, угрожали и пугали ее. Но она мне не рассказывала, возможно, боялась, что я пойду разбираться. Не знаю, со мной она была другой… Страшно подумать, какую боль и страдания она испытывала. Единственное, что я хочу, чтобы наказали всех виновных. Я пойду до последнего. Если надо, дойду до Европейского суда по правам человека. За ошибки надо отвечать, тем более такие. Моей дочери нет в живых, а те, кто ее загубил, все еще на свободе», - заключил Гаджиев.
