• четверг, 28 Марта, 23:36
  • Baku Баку 13°C

Тайна тебризской миниатюры

09 ноября 2019 | 12:52
Тайна тебризской миниатюры

СОКРОВИЩНИЦА
Тебризская школа миниатюры, создавшая самые утонченные и роскошные шедевры в этом жанре искусства, не одно десятилетие окружена тайнами, домыслами и слухами. Однако ученые неопровержимо доказывают, что в нем прослеживается азербайджанский след. Доктор искусствоведения, профессор Джамиля Гасанзаде в интервью газете «Каспiй» рассказала о путях развития этого вида живописи и о том, почему мастера того времени могли пренебречь религиозным запретом на изображение живых существ и людей.
Месяц назад в свет вышел очередной труд Джамили Гасанзаде - книга «Современная тебризская миниатюра», изданная на трех языках - азербайджанском, русском и английском.
- Почему вокруг тебризской миниатюры до сих пор не утихают споры?
- У этого вопроса сложные геополитические корни. Иранцы считают Тебриз, на территории которого возникла эта школа живописи, своей неотъемлемой частью, и это данность. Но в плане культуры, где этнос выражается ярко и неопровержимо, это можно оспорить. Весь XIV век - время самых важных находок и свершений, - легший в основу всего искусства миниатюры Среднего Востока, - тюркский, и не только потому, что лица персонажей на миниатюрах, одеяние - типично тюркские. Этому малоразработанному периоду я посвятила долгие годы и защитила докторскую диссертацию.
Да, была и ширазская (иранская) школа, провинциальная и слабая, но она не оставила никакого следа в отличие от тебризской, где творили в основном тюрки. Когда-то западные ученые честно писали об этом, а сейчас, видимо, в угоду чьим-то интересам, частенько и они лукавят.
- Можно ли рассматривать тебризскую миниатюру как неотъемлемую часть азербайджанского искусства?
- Нет, это скорее общетюркское явление, где тон задавали пришедшие с Великого шелкового пути тюрки самых различных вероисповеданий. Но ко времени династии Аггоюнлу (вторая половина XV века) в тебризской миниатюре зазвучала наша, азербайджанская линия, возникшая на базе сплава многих тюркских элементов при участии бежавших с Ближнего Востока мастеров Багдада и Мосула, и это факт. Список тюркских мастеров есть в документе «Вакф-наме», составленном визирем Ильхана Газан хана - Рашидаддином. И опровергать это не могут даже самые яростные тюркофобы.
- Сколько всего миниатюр дошло до наших дней и где они хранятся?
- Миниатюр тебризской школы очень мало. Ведь это была исключительно дворцовая, в высшей степени изысканная и рафинированная живопись, в которой использовались драгоценные камни и металлы. Здесь никогда не было и не могло быть второстепенной, «провинциальной» продукции. Поэтому их мало, и тем более они ценны. Их почти нет в частных коллекциях. Только недавно два очень богатых коллекционера сумели выкупить тебризские образцы из музеев.
А хранятся тебризские миниатюры в самых лучших музеях и библиотеках западной Европы и в Стамбуле. К большому сожалению, после Второй мировой войны многие уникальные образцы уплыли за океан.
- А как удавалось художникам изображать на этих миниатюрах людей и животных, ведь в мусульманской культуре того времени был строгий запрет на это?
- На первый взгляд проблема запрета изображения кажется надуманной - в Коране нет прямого запрета. Первые два века ислама изображения живых существ и людей присутствовали на коврах, тканях, перстнях. Правда, традиционалисты это строго осуждали, но в домах некоторых жителей Медины, в частности правителя города Х.Марваля ибн аль-Хакама в IX веке или же казначея халифа Омара - Йасара ибн Номайра, еще в VII веке даже стены были украшены изображениями, а курильница для благовоний самого халифа Омара - изображениями людей. В Омейядский же период (661-750 гг.) дворцы правителей украшали мозаика, фрески и даже статуи.
По аль-Джахизу Абд аль-Малик (VIII-IX вв.), шатры паломников во время хаджа также были украшены изображениями людей. Некоторые авторы сообщают, что халиф аль-Мансур (XI в.) повелел установить на вершине купола своего дворца статую конного воина; Макризи рассказывает о статуях во дворце Хумаравайха в Каире в конце IX века; по ибн аль-Хаукалю, в Самарканде в X веке фигуры животных, выполненные в дереве, выстраивались в ряд на площадях, а в Бухаре во времена Саманидов, (IX в.) при разрушении замка Кас-Кушан сняли с его дверей фигуры владельцев замка и закрепили на дверях мечети, где они служили украшением вплоть до XII века.
Все запреты в Коране касались сотворения идолов и поклонения им. Единственный достоверный запрет - декрет халифа Иазида ибн абд-аль-Малик, датированный между 720-723 годами, где правителю Фустата - Ханзала ибн Сафвану приказывалось разбить всех идолов и статуи «аснам» и «таматил» по всему Египту. По-видимому, имелись в виду памятники древнеегипетского искусства и греко-романского периода, которых в ту пору в Египте было бесчисленное множество, по этой причине декрет и касался лишь Египта.
- Откуда тогда миф о запрете на изображение живых существ?
- Основных хадисов с запретами всего четыре. И эти запреты можно вкратце сформулировать так: проклятье поклоняющимся могилам и изображениям пророков и святых; проклятье художникам, рисующим изображение, которые в День Страшного суда не смогут вдохнуть в них жизнь; запрет на изображение на коврах и тканях, и другие.
Всеобщее мнение, согласно которому Пророк запрещал искусство, - не более чем заблуждение. Ведь понятно, что в первом пункте предается проклятию идолопоклонничество, во втором же - гордыня художника, то есть в первом - не сама форма, а во втором - не само искусство.
Бытует мнение Таури, Малика, Абу Ханифа (699-767гг.) и других, которое гласит: «Важные представители нашей школы, а также и других, считают, что изображение в живописи (в искусстве) всякого живого существа строго запрещено и является одним из тягчайших грехов, потому что влечет одно из перечисленных выше наказаний, как указано в наших традициях, будь то на предмете домашнего пользования или нет. Изготовление их во всех случаях запрещено (при всех обстоятельствах), потому что оно влечет соперничество с творческой (созидательной) деятельностью Аллаха во всех случаях, будь то изображение на платье, ковре, монете, золоте, серебре, меди, блюде, стене; с другой стороны, изображение дерева, верблюжьего седла или другого неживого предмета не запрещено. Таково решение, касающееся собственно изготовления их. Также запрещено пользоваться любым предметом, на котором изображено живое существо, будь он повешен на стене или носится как одежда или головной убор, или находится на любом другом предмете домашнего пользования. Но если это ковер, который топчут ногами, или подушка, постель или еще что-либо подобное, тогда это не запрещено. Мешает ли это или нет вхождению в дом божьих ангелов, это уже другой вопрос. И во всем этом нет разницы между тем, что отбрасывает тень, а что - нет. Таково решение нашей школы по этому вопросу, а также большинство сподвижников Пророка и их непосредственные последователи и ученые следующих поколений приняли его».
Что касается искусства, то основными были два запрета: ангелы не войдут в дом, где находятся собаки и изображения («тимтал»); в Судный день самая страшная кара постигнет художников, которые создавали подобия божьих творений. Он скажет тогда: «Дайте им жизнь!».
Некоторые исследователи считают этот тезис логическим развитием коранического текста, развитием мысли, не буквально выраженной в Коране, считают это как бы расширением мысли Пророка.
Так или иначе, но несмотря на все строгие предписания, живопись великолепно развивалась вначале в Сиро-Месопотамии и Египте, а затем в Иране и других странах региона. Первые изображения пророков и святых стали появляться в Тебризе уже с начала XIV века. И этот жанр в дальнейшем получил бурное развитие именно в тебризской миниатюре до конца классического периода - до конца XVI века. Хотя в Иране и Азербайджане и по сей день широко распространены эти изображения.
- Чем же это можно объяснить?
- Востоковеды и историки искусства стали искать у мусульманских теологов другие высказывания и мнения, дозволяющие живописание, и они нашли их. Массиньон приводит слова юриста XIII века: «Ибн Дакик аль-Ид говорит, что этот запрет был издан в начале исламской эры с целью искоренения идолопоклонничества и что в настоящий момент он потерял свое значение».
Следует отметить, что запрет этот распространялся гораздо шире, не только на живопись. Его надо рассматривать в контексте других запретов, выдвинутых традиционалистами, и направлены эти запреты были скорее против проявлений роскоши, излишеств - словом, против всего, без чего скромный набожный человек может обойтись. Это прежде всего относится к Ахмаду ибн Ханбалю, в хадисе которого, отражающем его позицию честного человека, запрет распространяется помимо изображений и на дорогостоящие кожи животных, шелка, золотые украшения и даже на содержание собак - они входили в категорию «объекты роскоши» - ведь в доме обычно содержат дорогие породы. Некоторые накладывали запрет даже на вход в дом с богатым украшением, а также запрещали покрывать поверхность камня декором.
Подобного рода запреты на все предметы роскоши во имя спасения верующего - дабы ничто не отвлекало его от возвышенных мыслей - являются аскетическим откликом в противопоставление невероятной роскоши омейядских и еще более - аббасидских халифов. Все это свидетельствует о том, что запрет на изображения был скорее частью кампании по борьбе за духовное возвышение мусульманина. Однако Большая мечеть в Дамаске, как и Купол Скалы в Иерусалиме были украшены и растительными мотивами, и пейзажами с элементами архитектуры, хотя это и считалось роскошью. И если бы в основе этого запрета не лежала столь важная и глубокая мысль, а было лишь поверхностное, узкое и буквальное понимание его, он не набрал бы столь стремительно подобную силу и не сохранился бы по сей день в исламском обществе.
- Почему же до сих пор при таком развитии наук - философии, теологии, при таком количестве открывшихся исторических фактов нет единого мнения в этом вопросе?
- Несомненно, существуют движущие силы этого запрета: осознанные или бессознательные, исторические или социологические, философские или теологические аргументы, но факт остается фактом: запрет на изображение живых существ воцаряется в исламе, и это отчетливо осознается как суннитами, так и шиитами.
И тем удивительнее, что именно перед лицом подобного запрета ориенталисты и искусствоведы создают впечатляющую картину изобразительного, фигуративного искусства и даже скульптуры. Помимо фресок и статуй в первые века ислама остались тысячи миниатюр от XIII до XVII веков, а также металл, дерево, монеты с изображением халифов Мутаваккиля, Мухтадира, Салахаддина и других, а ведь монеты, пожалуй, самый распространенный древний вид искусства. Ни один из святых и пророков не избежал увековечения своего образа - правда, лишь в XIX веке и только в Азербайджане и Иране, и затем уже при Османах в Турции.
Но что еще более удивительно: сами мечети были украшены не только пейзажем и архитектурой, но и изображениями живых существ, в частности людей. Согласно сообщению Аль-Маккари (1632), в мечети Кордовы в Испании были три красные колонны, на одной из которых начертано имя пророка Мухаммеда, на другой - жезл Моисея и семеро спящих, а на третьей - Ноев ковчег.
В иранских же мечетях таких примеров бесчисленное множество. Английский поэт XVIII века А.Поуп, опираясь на беседы с иранскими моллой, пишет в Survey of Persian Art (очень серьезное 13-томное издание, вышло в свет в 1939 году, но в силу своей актуальности переиздано в 1965-м): «Согласно их понятиям и интерпретации (толкованию), запрет на создание изображений направлен исключительно против идолопоклонства, а следовательно, ими можно пользоваться (они дозволены), только они не должны находиться в таких местах, где могут стать объектом поклонения в момент молитвы».
Но какими бы ни были правовые требования и теоретические оправдания, пишет он далее, персидские мечети и мавзолеи обнаруживают удивительное пренебрежение этим запретом. Изображений животных встречается много уже с XIV века, а вот изображения человека - намного более поздние. Так, помимо частых изображений ангелов над входом в святилище мечети шаха Абд аль-Азима в Тегеране большая картина изображает пророка и его сподвижников.
Итак, с одной стороны, мы сталкиваемся с запретом на изображение живых существ, а с другой - с бурно развивающимся изобразительным искусством в мусульманском мире, которое проявляется во фреске, мозаике и в миниатюре, где оно достигает своего совершенства. Более того, изображение не просто существует, оно заострено, сосредоточено на человеке, его главном объекте, не говоря уже об изображении всех пророков. Лишь самого Аллаха никогда не изображали, а Коран - не иллюстрировался.
- Когда в нашей стране начали изучать искусство тебризской миниатюры?
- Первым поднял эту тему выдающийся ученый профессор Адиль Казиев, чья книга, выпущенная в 1977 году, по сей день является настольной не только для ученых СНГ, но и во всем мире, и она требует переиздания. Я давно просила об этом Министерство культуры.
- Вы по-прежнему единственный ученый в Азербайджане, не просто посвятивший себя изучению тебризской миниатюрной живописи, но и видевший ее шедевры вживую. Где и когда это произошло?
- Конечно, мне, как специалисту по миниатюре, необходимо было увидеть своими глазами то, что я изучаю и о чем пишу всю свою жизнь. Не хочу рассказывать, сколько в советское время существовало запретов, сколько приходилось преодолевать препон на пути изучения, изыскивая редкие факты, документы, материалы… Чтобы систематизировать все полученные уникальные сведения, понадобились годы. Тем не менее, мне посчастливилось поработать в Лувре, Музее восточных искусств Гиме и Национальной библиотеке в Париже, а также в Греции, не говоря уже о Ленинграде, Ташкенте, Душанбе, Стамбуле, Тбилиси… Конечно же, особенно впечатляет богатое собрание материала в стамбульских музеях и библиотеках. Нам повезло: несмотря на то, что во дворце Топкапы веками собирались несметные богатства, более всего в его Хазине (сокровищнице) ценились рукописи.
А оригиналы тебризских миниатюр - несколько страниц, настоящее сокровище - мне показали в Лувре, в запасниках, где хранятся самые редкие и ценные предметы мирового искусства. Миниатюры - из их числа, это поистине бесценное сокровище, и не потому, что сделаны из драгоценных камней и металлов. Во времена расцвета тебризской школы миниатюры за одну такую страницу книги - сборника миниатюр - можно было приобрести целый город. Я хорошо помню, какой трепет и восхищение охватили меня тогда, ведь я прикоснулась к истории своих предков, тюрков, увидела шедевры, которые в своих руках держали не только представители нескольких поколений восточных правителей, но и сами великие тебризские мастера!
- В 2013 году Фонд Гейдара Алиева издал замечательную книгу большого формата с иллюстрациями тебризских миниатюр и вашим сопроводительным текстом…
- Я очень благодарна Мехрибан ханым Алиевой, что к теме тебризской, а по сути, и азербайджанской миниатюры было проявлено такое внимание. Фонд Гейдара Алиева издал в 2013 году мою монографию о Низами, роскошный альбом с миниатюрами и очаровательный комплект по «Хамсе» Низами из пяти наборов.
- Поддерживаете ли вы связи с исследователями тебризской миниатюры из других стран?
- За эти годы налажены связи с такими известными специалистами по тебризской миниатюре, как Н.Титли в Лондоне, Ф.Чагман в Топкапы, М.Бернюс-Тейлор в Париже, О.Галеркина, О.Васильева в Санкт-Петербурге, З.Рахимова в Ташкенте и другими.
- Какой вклад в мировую науку в области изучения искусства тебризской миниатюры внесли азербайджанские ученые и каковы плоды сотрудничества?
- Начиная с 1950-х годов научное исследование истории тебризской, то есть азербайджанской миниатюрной живописи занимались А.Казиев, в 1970-90-е годы - К.Керимов, а затем я. Эстетикой и особенностями художественного языка занимался ныне покойный Эльчин Асланов. Сейчас в этом направлении успешно работает Сиявуш Дадашев. В этой области традиционно задействовано очень небольшое количество специалистов, даже в мировом масштабе. Каждый из нас внес свою ценную лепту в изучение этого пласта мировой культуры.
- Но столь интересная, редкая, а значит, перспективная тема не может не иметь последователей. Как часто вы сталкиваетесь с плагиатом?
- Плагиат в такой узкой области, увы, неизбежен. И если я долгие годы внимательно слежу за новыми вышедшими трудами, 95% которых издается на английском и отчасти на французском, то, к сожалению, этого нельзя сказать о других наших исследователях, не знающих иностранных языков. Понятно, что им остается лишь переводить с русского на азербайджанский мои тексты и использовать их в своих целях. Чтобы как-то закрепить свои авторские права, да и облегчить работу некоторым «исследователям», «цитирующим» меня слово в слово в своих работах, буквально месяц назад я выпустила книгу «Современная тебризская миниатюра» на трех языках - русском, английском и азербайджанском.
- Вы - доктор наук, профессор, работаете со студентами. Что можете сказать о современной молодежи, о будущем искусствоведения?
- Молодежь, идя в науку, должна располагать помимо времени и энтузиазма еще и немалыми финансовыми возможностями, ведь вся литература и лучшие образцы - на Западе и в Стамбуле. Я не говорю уже о том, что к моменту окончания вуза они должны в совершенстве владеть как минимум тремя языками - родным азербайджанским, русским и английским. А в наших условиях стечение этих трех факторов, на мой взгляд, просто немыслимо.
- Актуальна ли в современных условиях наука, когда всю информацию можно черпать из интернета?
- Там можно найти только второстепенные незначительные или общие труды. А фундаментальные, роскошно изданные редкие монографии никто и не думает выставлять в интернете.
- Что стимулирует вас как ученого, в чем находите вдохновение?
- Что-то все время словно подталкивает меня: ты должна, обязана донести до людей... Это уже выше моих сил, но я работаю, пока могу.
- Джамиля ханым, спасибо вам за интересную, содержательную беседу.
- Спасибо вам и коллективу уважаемой газеты «Каспiй» за внимание к очень важной теме тебризских миниатюр, ведь она является неотъемлемой частью в том числе и нашей, азербайджанской истории и культуры.
Марина МУРСАЛОВА
banner

Советуем почитать