Да будет впрок,

Рассказ
Как говорится в сказке, жили-были в одном городе у прохладного моря смиренные и доброжелательные люди. Город был настолько красив, что описать невозможно. О нем было сложено множество стихов, и чтобы прочесть их, не хватило бы и целой жизни. Впрочем, поэтов не в чем упрекнуть. Сегодня они воспевали аллею, а когда назавтра ее огораживали высоким забором, они начинали восхвалять забор. Не успевали чернила высохнуть, как приходило известие о том, что забор снесли, а на месте аллеи высадили грушевые деревья. Едва поэты успевали написать об этом, но стихи еще не были опубликованы, как грушевые деревья исчезали, а на их месте появлялись грядки с огурцами. И поэты бросались искать новые рифмы - а что им оставалось делать… Такими же были и прочие жители города, очень похожие друг на друга. Но если рассказывать обо всех, уйдет много времени. Поэтому сразу перейду к делу.
Расскажу вам об одном очень хорошем жителе этого города - купце Мехдигулу.
Вначале он занимался мелкой торговлей: продавал семечки, бижутерию, хлор, керосин - короче то, что нужно повседневно. Чуть заработав, он начал расширять сферу торговли. Сперва заявил, что выколет глаза тому, кто кроме него вздумает торговать хлором. Дальше - больше: семечки это его монополия, а если кто-то еще только попробует продавать расчески, останется без волос… Так Мехдигулу стал большим человеком. Таким большим, что сам о себе начал говорить с достоинством.
И вот однажды, стукнув по столу кулаком, Мехдигулу заявил: хватит заниматься мелкими делами, негоже быть коробейником! В меру своего достоинства решил большие дела крутить. Например, заняться торговлей сахаром. И с того времени раздобрел, лицо побелело как сахар, и стал он уважаемым человеком… От него уже не пахло едким хлором и подгоревшими семечками. Даже поэты уже решили было воспевать его в своих одах, если бы не одно «но»… по имени Гамбаргулу.
Должен сказать, что про Гамбаргулу я ничего плохого не слышал, но лишь потому, что никто не хотел с ним связываться. Он был городским моллой. И поговаривают, с жизнетворным дыханием. Стоило ему дыхнуть на тяжелобольного, как тот сразу исцелялся. Своим дыханием он мог бедняка сделать богатым, а вот на того, кто зажрался, мог и плюнуть. И тогда тому конец: оставался гол как сокол. Но если честно, до сего времени и мы слова худого не сказали в чей-то адрес, и даже в этой повести нет ничего плохого.
Однажды Мехдигулу сообщили, что его зовет к себе Гамбаргулу. Мехдигулу, согласно достоинству, прихватив с собой мешок кускового сахара, отправился к молле.
- Салам алейкум, молла киши (обращение к взрослому мужчине - Ред.). - Поскольку Мехдигулу и Гамбаргулу были ровесниками, он обратился к нему не «молла ами» (дядя), а «киши».
- Алейкум ас салам, Мехдигулу, присаживайся.
Как только тот сел, скрестив ноги, перед ним появился стакан ароматного чая. Молла, прищурившись, долго глядел на мешок с сахаром и вдруг неожиданно сказал:
- Мехдигулу, да будет наш разговор сладким!
- Вах, что за разговор, молла киши, ты же знаешь, как я рад нашей встрече! Я человек достойный, слушаю тебя.
- Ты знаешь, как я тебя уважаю, Мехдигулу. Каждый раз, когда ты перед нашим домом кричал «хлор, хлор!», сердце разрывалось. Я молил Аллаха, чтобы он тебе помог. Потом видел, как ты продавал семечки: руки и лицо твое были такими же черными. Я опять молился за тебя, проливая слезы, просил Всевышнего открыть для тебя лучшие двери. Но когда я увидел, что ты уже торгуешь на рынке всякой мелочью, возрадовался: услышал меня Аллах! На радостях я еще раз попросил Его, - молла многозначительно указал пальцем в потолок, - чтобы Он шире открыл для тебя дверь. Да буду я его жертвой, он услышал и открыл не только дверь, но и ворота. А теперь ты, слава Аллаху, сладкий как сахар, да и достоинства поднабрался. Как видишь, мои молитвы не пропали даром. Сколько усилий я приложил, чтобы ты поднялся…И Он, - палец опять поднялся вверх, - тому свидетель.
- Молла киши, какое у тебя большое сердце! Я думал, мы с тобой незнакомы - не припомню, чтобы ты покупал у меня семечки или хлор для стирки.
- Вот видишь, Мехдигулу, какие люди неблагодарные… Нет, я не упрекаю тебя, но мне жаль своих бессонных ночей. И это вместо благодарности?..
- Да нет, ты меня неправильно понял. Ты делай добро - а там кто поймет, тот поймет. Ты только сделай так, чтобы это было «халал» (дозволено - Ред.).
- Ну вот, наконец, ты понял. Я именно для того и пригласил тебя, чтобы за мои труды ты получил «халал». Ты должен его получить, иначе Аллах не простит…
- Молла киши, я готов. Если ты молился за меня, дай Бог тебе здоровья. Я жду от тебя «халал».
- Спасибо тебе, Мехдигулу, ты человек понятливый. Я знал, что мои молитвы не пройдут впустую и дойдут до адресата. Но вопрос «халала» довольно сложный. На все воля Всевышнего. Ты должен сделать так, чтобы это ему понравилось. Дело в том, что мои молитвы - как товар, отданный в долг, и теперь за него надо платить.
- Молла, я же сказал, что готов.
- Пятьдесят на пятьдесят.
- Не понял.
- Ты продаешь сахар, торговля идет бойко. Давай делить прибыль пополам - это и будет мой «халал». И Аллаху эту понравится, и мне. Я человек не жадный, все прекрасно понимаю.
- Ты о чем, молла? Как это - пополам? Я с трудом обзавелся этим делом, даже запах хлора еще не выветрился, а ты говоришь, поделим прибыль пополам... Тебя кто-то просил за меня молиться? И вообще, разве молитва - предмет торговли? Не боишься, что с неба на тебя камни обрушатся?
- Чур меня! Ты что же, сомневаешься в силе Всевышнего?
- А ты как думал? Вы только поглядите на его аппетиты: пятьдесят на пятьдесят! Чтоб ты сдох, ни копейки не получишь!
- Ну, раз так, Мехдигулу, иди! Не пройдет и двух дней, как ты убедишься, какую силу имеют молитвы. Тогда сам прибежишь...
- Не будет этого! Многое я видел в этой жизни, но чтобы торговали молитвами… Бандит!
Взбешенный, Мехдигулу покинул дом моллы. Глаза его налились кровью. Весь день он ворчал: «Ты только посмотри на него: пятьдесят на пятьдесят... Дармоед!».
Взглянув в зеркало, заметил, что у него немного перекошен рот. Ему мимолетно подумалось, что это от молитв, но потом он чертыхнулся и взялся за тетрадь расходов. Все было в порядке, торговля шла своим чередом. «Ты посмотри на него! Если ты умеешь молитвами открывать двери, открой и для себя, нечего лохов искать», - думал он.
Должен отметить, что население этого города обожало пить чай, люди зараз опустошали по два самовара. И не важно, лето это или зима. Умных и глупых, трудяг и лодырей - кого только не встретишь в чайхане. Чай пили все, а сахар продавал лишь один человек. Дела Мехдигулу шли в гору, при чем здесь молитвы? Наутро, увидев, что мешков с сахаром становится все меньше и меньше, Мехдигулу повеселел и опять взялся за тетрадь - наметить новый заказ на сахар... Однако молла все же не выходил у него из головы, ночью он даже бредил во сне: посмотрим, когда твои молитвы сработают!
На следующий день он не обнаружил ни одного покупателя перед магазином. И очень удивился: что случилось, ведь в это время обычно у дверей толпились люди? Мешков с сахаром меньше не стало. Мехдигулу озабоченно посмотрел на продавцов:
- Что с вами, почему не работаете?
- После этого мы вряд ли сможем продавать сахар.
- Почему, сынок, а с чем же люди чай будут пить?
- А вы что, не в курсе? Он издал фетву, что пить чай с сахаром - «харам» (грешно - Ред.) - сокрушенно промолвил один из продавцов, у остальных были слезы на глазах. - И что мы теперь будем делать?
Мехдигулу сразу понял, откуда ветер дует, и, не тратя времени, отправился прямо к молле.
- Ну что, пришел, Мехдигулу? Убедился, что молитвы работают?
- Убедился…
- И что скажешь? Хочешь получить «халал»?
- Зачем мне «халал», если пить чай с сахаром - это «харам»? Я же так потратился, а весь товар теперь висит мертвым грузом…
- Да ты соглашайся, остальное не твоя забота!
- Ладно, поступай, как знаешь. Значит, пятьдесят на пятьдесят…
Он никогда не терял надежды. Даже когда торговал семечками и хлором, верил, что все будет хорошо. Если нет надежды, то зачем жить... С такими невеселыми мыслями он отправился домой, но ночью так и не сомкнул глаз, а с утра пораньше отправился в магазин. Его мысленному взору предстали горы мешков с сахаром, а ведь сегодня должен прибыть следующий заказ... От безысходности у него задрожали колени.
Подойдя к магазину, он не поверил собственным глазам: не только чайханщики, но и весь город от мала до велика толпился здесь, и такой гвалт стоял, что слов разобрать было невозможно. Нет, очередь здесь всегда была, но такого Мехдигулу и присниться не могло. Во рту у него пересохло, когда он спросил у людей, что случилось.
- Что, что, сахар нужен…
- А как же фетва моллы?
- Очнись, Мехдигулу, ты спишь, что ли, или не в курсе новой фетвы? Молла при всех объявил, что если сахар предварительно макнуть в чай, то это уже не «харам». Ради бога, начинай отпускать. Только сделай так, чтобы на всех хватило!
Мехдигулу словно из комы вышел. Посмотрел сперва на горы мешков, потом - на толпу народа и тихонько вздохнул. Но роптать не стал. Ведь он получил «халал»…
Натиг МАМЕДЛИ
Перевод Али САИДОВА