• четверг, 28 Марта, 22:55
  • Baku Баку 13°C

Депортация-1988

16 ноября 2014 | 10:35
Депортация-1988

ИССЛЕДОВАНИЕ
Продумывая в 1985 году перспективу перемен в СССР, архитекторы реформ и не подозревали, какое большое значение в истории перестройки займет национальный вопрос. Политика М.Горбачева во многом придала импульс этнонациональным процессам, направление которых было запрограммировано более ранними противоречиями. Эти противоречия имели исторические корни и проистекали как из этнических, так и из иных - социальных и политических - факторов.
В этнонациональных конфликтах периода перестройки действовали две основные силы: во-первых, эмоциональная массовая народная стихия, ведомая радикальными маргинальными элементами и национальной интеллигенцией; вторая - республиканская номенклатура, оказавшаяся под давлением массовых выступлений, но готовая при случае использовать ее в своих интересах. Беспрецедентной ситуация стала потому, что конфликты, однажды возникнув, продолжали развиваться. А затяжной их характер постепенно радикализировал массы.
Предвестники бури
Декабрьские события в Алматы в 1986 году были предвестником надвигающейся бури. Их можно считать первой горбачевской провокацией на поприще «национальных и этнических конфликтов». Москва тогда порицала казахов за «тенденцию к национальной замкнутости, настроения национального чванства» и за «отдельные националистические проявления». Позже подобные обвинения последуют и в адрес азербайджанцев. Вслед за событиями в Казахстане в Институте этнографии АН СССР был создан Центр по изучению межнациональных проблем и межнациональных отношений. Осенью 1987 года он подготовил для ЦК КПСС специальную записку по национальному вопросу, в которой назвал 19 «горячих точек» на территории страны. Среди них фигурировала и Нагорно-Карабахская Автономная область.
Образование в 1923 году в составе Азербайджанской ССР территориальной автономии для армянского населения Нагорного Карабаха, при существовании отдельной Армянской республики, неизменно сохраняло угрозу сепаратизма и конфликтный потенциал в отношениях между двумя народами. Существование двух этнически идентичных армянских национальных образований в рамках одного государства - Советского Союза, да еще по соседству, было аналогично мине замедленного действия, которая обязательно должна была взорваться.
В постсталинский период можно выделить несколько наиболее острых фаз развития конфликта вокруг НКАО. Первая фаза относится к периоду «хрущевской оттепели» и была связана с решениями ХХ съезда ЦК КПСС по устранению тяжелых последствий культа личности Сталина, которые поставили на повестку дня в Армении идею территориальных притязаний к соседним республикам и Турции.
Вторая фаза обострения ситуации относится к событиям, связанным с проведением в Армении в 1965 году годовщины т.н. «геноцида армян», якобы имевшего место в годы Первой мировой войны на территории Османской империи. Начиная с 1965 года, когда советские власти санкционировали в Армянской ССР официальное культивирование антитурецких (в т.ч. антиазербайджанских) настроений, для чего проводились организуемые коммунистическим руководством мероприятия «в память жертв геноцида», семена ненависти к азербайджанцам упали на уже удобренную почву. С этого времени процесс морально-психологического выдавливания азербайджанцев, проживавших на своих исторических землях в пределах советской Армении, приобрел более интенсивный характер.
До 80-х годов, не считая отдельных единичных случаев роста всплеска напряженности, в основном инициированных из Армении и выраженных в сборе подписей и обращений армянской интеллигенции в адрес союзного руководства, а также столкновений на бытовом уровне, имевших место между армянами и азербайджанцами в Нагорном Карабахе, советским властям удавалось, держа руку на пульсе, не давать выход информации об этих фактах за пределы границ автономии, а также на страницы союзной печати.
В ходе последней фазы конфликта, начавшейся во второй половине 80-х годов ХХ века, армяно-азербайджанский территориальный конфликт впервые вырвался на страницы союзной и республиканской прессы, выйдя тем самым из латентного состояния и став объектом широкого обсуждения. Впервые начиная с 1920-х годов не в закрытых кабинетах или в ходе застолий, а открыто на официальном уровне было выдвинуто требование изменить административно-территориальное устройство советского государства, являвшееся одной из главных истин, на которых держался «нерушимый союз». Одновременно впервые руководство Армении наряду с политической поддержкой сепаратистского движения в Нагорном Карабахе предприняло конкретные юридические шаги по воссоединению НКАО с Арменией.
Новый этап конфликта в Нагорном Карабахе стал разгораться практически с момента прихода к власти в руководстве СССР М.Горбачева. Более того, в кремлевских верхах были хорошо информированы о настроениях в Армении и Нагорном Карабахе, хорошо знали, что там происходит и что готовится, ибо там особо не скрывали своих намерений и планов, тщательно встраивая в демократическую риторику перестройки радикально-сепаратистские требования.
Об этом свидетельствуют мысли, высказанные М.Горбачевым в своих мемуарах. Горбачев отмечал: «За три года (имеется в виду период 1985-1987 годов - Авт.) ЦК получил 500 писем о ситуации в Нагорном Карабахе. Перестройка привела в движение большие внутренние силы, начали вскрываться застарелые нарывы. Возрождаются национальные чувства, а вместе с ними и национальный экстремизм».
Таким образом, Горбачев вынужден был признать, что задолго до начала кровавого этапа конфликта в 1988 году Москва была в курсе сложных процессов, которые происходили вокруг Нагорного Карабаха, связанных с ростом среди местных армян национального экстремизма. Москва получала об этом информацию, прежде всего по каналам спецслужб.
Ф.Д.Бобков, занимавший в те годы должность первого заместителя председателя КГБ, так писал о назревавшем конфликте: «Уже два года мы били тревогу о грядущем конфликте между Арменией и Азербайджаном… В Армению была послана бригада, которая подтвердила: в Закавказье зреют межнациональные конфликты и надо принимать срочные меры. Вопрос был поставлен на обсуждение в секретариате ЦК КПСС. Однако все выводы и предложения бригады из решений убрали и сгладили остроту вопроса. Никто не хотел открыто признавать наличие конфликтов на национальной почве, что в некоторых республиках назревают социальные потрясения… ЦК КПСС пресекал любые попытки раскрыть истину».
Таким образом, в Москве считали, что очередная армянская возня вокруг идеи передачи Нагорного Карабаха Армении будет заглушена традиционными методами профилактического воздействия местных партийных и правоохранительных органов.
Партийное руководство Азербайджанской ССР также было в курсе событий, происходивших вокруг Нагорного Карабаха, и еще задолго до начала последней кровавой фазы конфликта систематически ставило об этом в известность Москву. Вот как вспоминает об этом бывший председатель областного отделения КГБ НКАО полковник Г.Септа: «О фактах активизации националистических проявлений регулярно докладывалось руководству, сообщалось по инстанциям. Фиксировались и случаи приезда эмиссаров из Еревана, оживление группировок, находившихся в поле зрения службы. Докладывалось, писалось начальству, неоднократно обсуждались возникающие проблемы с Кеворковым (в 1973-1988 гг. первый секретарь областного комитета партии НКАО - Авт.). Москвичи смотрели на все это сквозь пальцы, мол, у нас тут и не такое разворачивается. Бакинское руководство ни разу не проявило должного беспокойства: ни в случае с целенаправленным распространением книги «Очаг» З.Балаяна, фактически ставшей призывом к «миацуму» (присоединение области к Армении), ни позже, когда сепаратисты ловко прикрылись лозунгами большей демократии, гласности. К февралю все стало ясно. Не было бы Сумгайыта, полыхнуло бы где-нибудь в другом месте».
Г.Септа, как и многие другие обладатели информации о невидимых для внешнего взгляда процессах, не говорит о широком заговоре. Но он ставит вопрос о том, что сведения о подлинных настроениях и устремлениях в Армении и НКАО не могли не стекаться в единый Центр - Москву. Ни он, ни другие не чувствовали обеспокоенности московского начальства. Инертно вели себя партийные органы в Баку.
Продолжение следует
Ильгар НИФТАЛИЕВ,
доктор философии по истории
banner

Советуем почитать