Неоимперская политика

ВЗГЛЯД
Недавно исполнилось четыре года со дня начала военной операции войск НАТО в Ливии. Данная операция стала одной из самых значимых в истории альянса за последние годы и оказала большое влияние на будущее Ливии, как государства.
События, произошедшие в этой арабской стране, стали еще одним звеном в длинной цепочке событий, имевших место в рамках «арабской весны». А все это вкупе оказало воздействие на весь арабский мир и до сих пор оказывает.
О последствиях военной операции НАТО в Ливии и «арабской весны» для стран региона и всего арабского мира в интервью газете «Каспiй» рассказывает научный сотрудник Института проблем международной безопасности РАН, доцент факультета мировой политики МГУ Алексей Фененко.
- Сегодня трудно говорить о Ливии как о едином государстве. Страна, по сути, стала конгломератом нескольких образований, которые имеют собственную систему власти и свои вооруженные формирования. Особую роль играют племенные союзы, которые полностью не удалось подчинить даже М.Каддафи.
Есть территории, контролируемые радикально-исламистскими движениями. Правительство контролирует только столицу Триполи, да и то не целиком. Произошел процесс фрагментации страны. Впрочем, это не особенность Ливии. В настоящее время коллапс государственности пережили целый ряд ближневосточных стран: Сирия, Ирак, Йемен, Ливан. Египет избежал их судьбы только благодаря военному перевороту летом 2013 года.
В переходной группе находятся Афганистан и Пакистан. Мы еще рисуем эти государства на политической карте. Однако в реальности их уже нет: они распались на серию конгломератов и образований, управляемых различными группировками.
- Что дало ливийскому народу и международной общественности свержение Муаммара Каддафи?
- То же, что и в большинстве стран Ближнего Востока: тяжелый кризис, а, возможно, даже коллапс государственности. Авторитарным светским режимам (к ним относился и режим М.Каддафи) удавалось решить две ключевые задачи: поддержание контроля на всей территории государства и подавление радикально-исламистcких движений. Их крах освободил все деструктивные и, если угодно, антигосударственные силы.
В результате Ливия пополнила ряды фрагментированных государств. Зато операция против М.Каддафи изменила баланс сил между европейскими странами. Во-первых, она укрепила сложившийся в конце 2010 года военно-политический союз Британии и Франции. Во-вторых, снизила роль Франции на Средиземном море, что сделало Париж более зависимым от Лондона и Вашингтона. В-третьих, Германия, недовольная франко-британским сближением, стала теснее взаимодействовать с Вашингтоном. Европа стала более «атлантической», чем за два года до войны.
- Существуют ли перспективы улучшения ситуации в Ливии, укрепления ее государственности…
- Урегулировать ливийский кризис очень сложно. Главная причина: никто не выдвигает плана реального разрешения конфликта. Теоретически его могли бы предложить Британия и Франция, коль скоро именно они добились в 2011 году международного признания Национального переходного совета.
Однако ни Париж, ни Лондон, ни Вашингтон не готовы посылать миротворцев в Ливию. Не разрабатывается, судя по всему, и формула компромисса для Ливии: как и на какой основе различные полугосударственные образования будут сосуществовать в рамках одного государства.
Эксперты часто критикуют главу американской администрации в Ираке Пола Бреммера за федеративную конституцию. Для Ливии англичане, как главные инициаторы интервенции, не предложили даже такой. Не решают конфликт и арабские страны. В августе 2014 года была информация об авиаударах Египта по позициям боевиков ИГ в районе Триполи. Но этими одиночными акциями все и ограничилось. Проводить общевойсковую операцию Египет, едва отправившийся от тяжелого внутреннего кризиса, в настоящее время не готов. Ливия становится аналогом Ирака, которым не занимается никто.
- Насколько важна Ливия для прекращения конфликтов в арабском мире?
- Ливия важна не столько для Ближнего Востока, сколько для Северной Африки. Нестабильность в этой стране опасна для Туниса и Египта. В условиях пустынь и полупустынь создать полноценную границу между этими странами трудно.
Рост радикально-исламистских группировок, создание ими иррегулярных формирований - все это создает трудности для стабильности в этих странах. Но кризис в Египте - это угроза для транспортировки углеводородов через Суэцкий канал. Не менее значима Ливия для стран Южной Европы. Нестабильность в этой стране - это очаг напряженности для Италии, Франции и Испании.
Речь идет не только о беженцах и общей криминализации в регионе. Придется считаться с появлением вооруженных отрядов на территории почти всей Северной Африки и ростом деятельности террористических сетей. Возникнет проблема, аналогичная ИГ. Только Ливия в отличие от Сирии и Ирака намного ближе к ЕС, и рядом нет сильной турецкой армии.
- Каковы в целом последствия арабской весны для арабского мира с высоты сегодняшнего дня?
- «Арабская весна» завершила длительный процесс свержения авторитарных светских режимов. Еще в 2004 году администрация Дж.Буша провозгласила курс на демократизацию «Большого Ближнего Востока», которая предполагала проведение всеобщих выборов в Ираке, Ливане и в Палестинской автономии.
Результатом вскоре стали вооруженные конфликты на их территории. «Арабская весна», открыто поддержанная администрацией Барака Обамы, была попыткой возродить этот проект на всем пространстве Северной Африки и Ближнего Востока. Ставка на этот раз делалась не на выборы, а на поддержку массовых выступлений. Результат не заставил себя ждать. Все страны региона разделились, по сути, на две группы.
Одни сохранили свою государственность, за счет частичных реформ (Марокко, Кувейт) или силового подавления оппозиции (Саудовская Аравия, Бахрейн, Иордания). Особым случаем стал Египет, где на смену военному режиму Х.Мубарака пришел обновленный военный режим. Другие страны (Ливия, Сирия, Ирак, Ливан, Йемен),по сути, перестали существовать, как единые государства. Тунис балансирует между первой и второй группой.
В 2012 году эксперты не мало писали о том, что «арабская весна» сменилась «арабской зимой» - возвращением авторитаризма и усилением религиозного экстремизма. Реальность оказалась хуже: «арабская весна» ведет к коллапсу государственности у ряда стран.
- Кто выиграл от сложившейся на сегодня ситуации на Ближнем Востоке?
- На сегодняшний день явный победитель - Великобритания. Англичане постепенно возвращаются на Ближний Восток и в Средиземноморье, откуда ушли после Суэцкого кризиса 1956 года.
Вовсе не случайно эксперты уже почти официально называют политику Дэвида Кэмерона «неоимперской». Наступательная позиция Лондона была видна и в Сирии, и в Катаре и даже в Египте (напомню, что в августе 2013 г. Париж и Лондон поставили в ЕС вопрос о возможности проведения силовой операции в случае перекрытия Суэцкого канала). Военное присутствие Британии в этих регионах пока невелико. Но политическое - становится все более ощутимым. Американцы в более сложной ситуации.
Им удалось удержать контроль над Египтом и Саудовской Аравией и погрузить в хаос (Сирия) или свергнуть (Ливия, Йемен) враждебные режимы. Но это - удар по США. С середины 1970-х годов США фактически взяли на себя функции гегемона на Ближнем Востоке. Теперь выясняется, что политика гегемона привела к дестабилизации. Ключевой противник Вашингтона - Иран - при этом отнюдь не ослаблен.
- Что ждет Ближний Восток и Северную Африку в перспективе?
- Сейчас Ближний Восток и Северная Африка переживают сложный процесс. Современная политическая карта Ближнего Востока была создана англичанами после Первой мировой войны. Именно британцы создали почти все современные государства в этом регионе. Американцы в 1940-х годах доработали эту схему для подрыва позиций самой Британской империи.
Однако население не считало эти страны «своими»: оно привыкло ощущать себя в рамках религиозной, а не политической, идентичности. Государства держались на авторитарных светских элитах. Их уход приведет даже не к созданию новых государств, а к переходу на догосударственные политические формы, классическим примером которых выступают и ИГ, и радикально-шиитские анклавы в Йемене и Ливана. Мы еще рисуем политическую карту Ближнего Востока 1990 года. Однако в реальности ее давно не существует.
Роман ТЕМНИКОВ