• пятница, 29 Марта, 11:59
  • Baku Баку 5°C

Миром правят интересы

13 мая 2015 | 11:01
Миром правят интересы

ВЗГЛЯД
В последние годы в зарубежной прессе часто приходится читать о крахе существующей системы международных отношений на фоне происходящих в мире процессов: недавние войны в бывшей Югославии, Афганистане и Ираке, нынешний кризис в Украине… При этом многие авторы склонны выдвигать различные конспирологические теории международных заговоров больших государств друг против друга, а также против остального мира.
О том, что же реально происходит в международных отношениях в настоящее время, роли и перспективах участия в мировых процессах США, Евросоюза, Китая и многом другом в интервью газете «Каспiй» рассказал заместитель директора Казахстанского института стратегических исследований при президенте Республики Казахстан Санат Кушкумбаев.
- Можно ли сказать, что мы живем в эпоху краха прежнего миропорядка?
- Это звучит очень пафосно. Обычно за такими словами скрываются более прозаичные вещи. Я согласен с тем, что сейчас в мире наблюдается подрыв системы международных отношений и международного права конкретно на территории постсоветского пространства. Понятно, что данный подрыв имеет более широкое измерение, выходящее за пределы постсоветского пространства, так как подрываемые принципы универсальны. Но будет ли этот подрыв иметь продолжение в виде ломки всего существующего миропорядка - вопрос открытый.
Безусловно, кризис в Украине - это кризис международной системы, в который в той или иной степени вовлечены многие важные акторы.
- Оказал ли украинский кризис влияние на Казахстан?
- На первый взгляд, прямо он никакого воздействия не оказал, но косвенно ударил по нашей экономике. Как одно из последствий - спад торговли с Украиной. До кризиса Украина была вторым нашим торгово-экономическим партнером среди стран Содружества после России.
Помимо этого, происходящее сегодня в Украине будоражит общественное мнение нашей страны. В связи с этим кризисом в казахстанском обществе, как и в других постсоветских странах, ощущается болезненная обостренность восприятия конфликта. Я использую термин «постсоветское пространство», хотя сам термин уже устарел. Но дело в том, что большинство бывших республик СССР объединяет ряд ключевых моментов.
К примеру, отсутствие фиксированной границы. Так, между Россией и Украиной, Россией и Казахстаном нет классически установленной госграницы. То есть люди и транспорт сравнительно спокойно пересекают эти прозрачные границы. Есть факты, что и казахстанцы принимали участие в военном конфликте на востоке Украине. Это не может нас не тревожить, так как это способно внести сумятицу в умы людей, ибо казахстанское общество полиэтнично. Поэтому, понимая особую чувствительность в этой сфере, в Казахстане изначально проводилась специфическая политика, основанная на сбалансированных подходах.
Кроме этого, украинский кризис имеет и еще одно измерение. Принятые Западом санкции в отношении России и ответные антисанкции нанесли косвенный удар по экономике Казахстана. Принимая во внимание, что Москва является нашим ключевым партнером, стратегическим союзником, крупным импортером и рынком сбыта наших товаров, а также наше членство в Евразийском экономическом союзе (ЕАЭС), санкции против нее оказывают негативное влияние и на нас. В частности, ситуация с рублем серьезно сказалась на конкурентоспособности казахстанской продукции.
- В случае если ситуация не изменится, то возможен ли выход Казахстана из ЕАЭС или хотя бы заморозка членства с целью спасения собственной экономики?
- В ближайшей перспективе такой сценарий маловероятен. Дело в том, что Казахстан позиционирует себя в качестве одного из отцов-основателей ЕАЭС. Принимая во внимание тот факт, что президент Казахстана Нурсултан Назарбаев стоял у истоков создания этого объединения, то выход из него трудно себе представить.
Другое дело - детализация каких-то дополнительных соглашений и договоренностей в рамках ЕАЭС, могущих минимизировать потери от членства в союзе для Казахстана и Беларуси. Но все это будет решаться коллегиально. Эти вопросы уже сейчас обсуждаются, так как у ряда отраслей нашей экономики есть потребность в этом. Уверен, если отбросить политические и геополитические подходы, сосредоточиться на чисто экономических вопросах, то при рациональном подходе все издержки могут быть минимизированы.
- Насколько целесообразно в условиях падения цен на нефть и последствий экономических санкций, принимать в ЕАЭС новые государства - Армению и Кыргызстан и таким образом вешать себе на шею государства, которым надо будет еще и помогать?
- Вы совершенно правы - спешка в таких вопросах недопустима. Если мы говорим, что ЕАЭС должен стать конкурентоспособным институтом и называем в качестве одного из примеров Евросоюз, то надо помнить, что в этой организации существуют какие-то домашние задания, определенные этапы, которые страна-кандидат должна пройти, чтобы созреть в политическом и экономическом плане, принять определенные законодательные изменения и только потом стать полноправным членом. Поэтому быстрота в этом смысле не лучший попутчик.
Когда происходит геополитизация процесса, то это может, в лучшем случае, отсрочить негативные последствия, но не решить суть вопроса. Казахстан совершенно не заинтересован в том, чтобы быть донором для других стран, которые желают односторонних преференций. В этом смысле у нас есть здоровые вопросы к потенциальным членам ЕАЭС. Но также ощущается, что политика оказывает сильнейше влияние в этих вопросах.
- В последнее время часто приходится читать и слышать, что США значительно ослабило свои позиции на мировой арене. Так ли это в самом деле?
- Оценка роли США во многом зависит от точки зрения того или иного автора. Безусловно, при желании можно увидеть вину американцев во всех конфликтах, происходящих сегодня по всему миру, революциях и т.д. Но если отбросить всю эту шелуху про конспирологические теории, то следует констатировать: миром правят интересы.
Возможно то, что мы сейчас наблюдаем, - уменьшение экономического влияния США в мире - является объективным процессом. Соответственно, чуть позже, но мы столкнемся с политическими последствиями этого. Ведь если удельный экономический вес той или иной страны в мире уменьшается, соответственно рано или поздно это ведет к определенной корректировке политического курса.
То, что мы слышим из последних заявлений Обамы и его администрации о том, что надо сконцентрироваться на каких-то приоритетных задачах и отказаться от военных операций в Ираке и Афганистане, означает, что эти войны несут большой экономический ущерб США, а будущие экономические выигрыши просто эфемерны по сравнению с расходами.
Также понятен перенос сферы активности военно-морского флота США, являющегося основой военного могущества американцев, в Азиатско-тихоокеанский регион. Вашингтон полагает, что в стратегической перспективе именно там будут сосредоточены основные вызовы и риски для безопасности и интересов США.
В то же время, когда мы наблюдаем снижение интереса американцев к постсоветскому пространству, то это вовсе не означает наступление заката эры США. Пока что в обозримой перспективе фактор США остается глобальным. Не большие корректировки внешнеполитического курса этой страны не оказывают глубинного влияния на общую политику Вашингтона.
- Как вы относитесь к высказываниям о том, что от последних событий на Ближнем и Среднем Востоке выиграла только Великобритания, серьезно укрепившая в этом регионе свои позиции в отличие от США, чья роль уменьшилась?
- Я ничего о выигрыше Великобритании не слышал и никаких экономических дивидендов Лондона от этого не наблюдал. Безусловно, Великобритания имеет на Ближнем Востоке значительное влияние, в частности в финансовой сфере. Но экономические возможности Лондона ограничены даже в рамках ЕС и не идут ни в какое сравнение с США. Британский век уже давно прошел.
Сравнивать не только экономическую, но и военно-политическую мощь Великобритании с США никак нельзя. Лондон может успешно выступать в роли партнера Вашингтона, что мы часто наблюдаем, а также, как самый близкий союзник из числа европейских государств, в результате чего есть мнение, что Великобритания в политическом смысле не европейская страна. Но быть модератором процессов на Ближнем Востоке она не способна.
- Насколько вероятно, что Китай в ближайшее время выйдет на первое место в мире по экономической мощи?
- Это вполне вероятно. Но я не верю, что Пекин изо всех сил пытается чисто механически достичь этой цели. Дело в том, что по показателям ВВП на душу населения, политической мощи будет сохраняться большой разрыв. Поэтому это чисто символическая борьба за лидерство. Но в целом в отношении Китая многие имеют консенсус: беспрецедентные темпы роста экономики, проникновение инвестиций - все это имеет за собой определенный фундамент. То есть Китай объективно быстрорастущая экономика. Поэтому 21-й век может вполне стать китайским.
К тому же экономический рост, хочет того Пекин или нет, будет подталкивать Китай к проведению более активной внешней политики. При всем при том, что китайская политика сейчас крайне сдержанная и Пекин старается не допускать публичной активности, чтобы не раздражать реальных и потенциальных конкурентов на глобальной арене.
При этом мы наблюдаем резкое отличие поведения КНР от других классических мировых центров - тех же США, России, ЕС. Пекин демонстративно пассивен в геополитике, но очень активен в экономике, которая играет роль, в том числе и «мягкой силы», к чему легче привыкает население других стран и китайцев начинают приветливо воспринимать. Вероятно, что в будущем это и создаст благоприятную базу для восприятия политического влияния Китая.
- Каковы перспективы Евросоюза, принимая во внимание их внутренние кризисы, разговоры об исключении Греции, выходе Великобритании?
- Я не считаю происходящее в ЕС глубинным кризисом - это следствие той позиции, которую ЕС выработало на протяжении десятилетий. На эту тему есть хорошая поговорка: «Обжегшись на молоке, дуют на воду». То есть нынешние процессы в ЕС - это последствия всего того, что происходило в Европе в прошлом веке: две мировые войны, после которых была предпринята попытка выработать такой мир, который не позволил бы создать условия для новых конфликтов.
Поэтому вот это желание предугадать все и все охватить, европейские правовые нормы, принцип консенсуса, когда все должны быть согласны, приводит к тому, что принятие решения серьезно замедляется до тех пор пока даже самая маленькая страна ЕС не будет согласна с принятие того или иного решения в рамках Евросоюза. Это, как раз таки и издержки таких больших объединений.
Суммарно экономика ЕС является первой в мире. То есть это экономический гигант, но с точки зрения принятия политических решений - это карлик. Экономический и политический потенциал ЕС развивается не синхронно. Но это тоже продукт европейской культуры, когда все надо принимать на основе консенсуса.
Поэтому ситуация с Грецией и другими потенциально «больными» странами Европы заключена именно в этом. Дело в том, что чисто экономически ЕС в состоянии в силу своего потенциала решить текущие проблемы объединения. Но вопрос заключается в политике.
Даже понимая, что время играет против них, руководители ЕС настаивают, что должно пройти время и то или иное финансово-экономически проблемное государство должно в своем развитии созреть до решения. Безусловно, с советской, т.е. бинарной точки зрения, к которой привыкли здесь, все должно решаться быстро, зачастую волевым путем, типа – «разрубить гордиев узел». Но Европа делает все иначе. Это раздражает и США, когда их европейские союзники слишком долго собираются, обсуждают тот или иной вопрос и «долго запрягают лошадей».
Но эти моменты, полагаю, не фатальны для европейской экономики и ЕС способен решить свои проблемы, при этом сохранившись.
- В последние годы в связи войной в Грузии в 2008 году, а также нынешним конфликтом в Украине много говорится об ослаблении блока НАТО и его неспособности защитить своих членов - соседей России в случае, если она решится их подчинить. Насколько это соответствует действительности?
- Судя по событиям в Афганистане и Украине, совершенно не заметно, что роль НАТО уменьшается. Наоборот, видно, что у этой организации появилось второе дыхание именно на фоне событий в Украине. Наблюдатели даже говорят, что блок испытывает некий ренессанс. Во многих странах-членах заговорили о необходимости увеличения военных бюджетов, соответственно - об увеличении бюджета НАТО. Если раньше кто-то из государств отлынивал, то судя по последним двум саммитам Североатлантического альянса, ряды этого блока выглядят более сплоченными.
Да и чисто с военной точки зрения - страны, входящие в НАТО в совокупности обладают самыми большими по численности и оснащению вооруженными силами в мире.
Таким образом, все зависит от того, с какой колокольни смотреть на НАТО, то есть с позиции какой страны и ответственно интерпретировать имеющиеся факты. В реальности же истина где-то посередине.
На мой взгляд, протекающие ныне процессы в НАТО будут иметь долгосрочные перспективы. Ведь в этой организации, как и в ЕС, все решения принимаются коллегиально. То есть там также долго совещаются, но один раз решив, последовательно осуществляют задуманное в течение долгого времени.
Что касается постсоветского пространства, то очевидно, что возросшая активность НАТО будет иметь здесь долгосрочные последствия.
- Каковыми вам видятся перспективы Ирана, учитывая, что с него будут снимать санкции?
- Если это произойдет, соответственно, многое в геополитике Ближнего Востока должно измениться. То есть в случае если с Ирана будет снят статус государства-изгоя, «infant terrible» Ближнего Востока, то будет переформатирован весь регион. В частности, это окажет большое влияние на Центральную Азию в плане диверсификации транспортных коридоров и, в частности, в плане доставки товаров на мировые рынки.
В прошлом году у нас был введен железнодорожный маршрут Казахстан-Туркменистан-Иран с выходом на внутрииранские линии. Существуют газопроводы из Туркменистана в Иран. Ну и полагаем, что заработают другие инфраструктурные, а с ними и экономические проекты.
Как известно, эмбарго и санкции резко ограничили интерес бизнеса к Ирану. Для региональных стран огромный иранский рынок станет более доступным. Помимо этого, Иран - страна, богатая энергоресурсами - нефтью и газом. Как последствия снятия санкций с Ирана мы можем иметь и изменения на мировом газовом рынке, в том числе и на европейском. Это реальная альтернатива многим уже признанным источникам энергоресуров.
С другой стороны, продолжение изоляции лишь периферизирует и соответственно радикализирует позиции таких стран. То есть, позиция страны-изгоя не оставляет иного выхода, кроме как защиты своих позиций всеми возможными способами.
Совсем иное дело, когда Иран становится частью, считающегося с его мнением мирового сообщества, при этом легитимно защищая и продвигая свои интересы.
- Каковы перспективы арабского мира, который, как известно, расколот, а в ряде стран идут гражданские войны?
- Тут ситуация намного сложнее. Ведь арабский мир - это группа стран с разными экономическими параметрами, имеются дифференциации на культурном и конфессиональном уровнях (деление на шиитов и суннитов). Поэтому тут не может быть универсального решения.
С другой стороны, выталкивание других стран с арены, скажем такой региональной державы, как Иран, на том основании, что это не арабская страна, приведет только к печальным последствиям. Поэтому проблемы арабского мира необходимо решать с вовлечением других стран, а не с их исключением. Понятно, что даже в этом случае существующие проблемы не будут решены в ближайшие годы, но так хотя бы откроется коридор возможностей для нахождения компромиссов.
Дело в том, что режимы в этих государствах разные: где-то монархии, где-то военный или гражданский авторитаризм, парламентские республики как в Ливане, в третьих сильно влияние племенного фактора, как в Ливии или Йемене.
Феномен «арабской весны», это не история последних 3-4 лет, как полагают некоторые. По сути, она - лишь эпизод и продолжение противоречивых процессов со времен деколонизации, когда возникали нынешние режимы в регионе. Поэтому этот процесс будет иметь долгое измерение. Только со сменой поколений, проблемы могут найти свое решение. Тем более что в совокупности проблем арабского мира мы имеем и поколенческий конфликт.
- На прошедших недавно президентских выборах в Казахстане в очередной раз заслуженно победил действующий президент Нурсултан Назарбаев. Какие реформы ожидаются в республике в следующие пять лет его правления?
- Данные реформы касаются как политической, так и экономической сфер Казахстана. В экономическом смысле продолжится курс на диверсификацию. При этом будет учитываться волатильность цен на нефть, что влияет на экономику нашей страны, зависящей от экспорта энергоресурсов.
Даже снижение цен на нефть имеет позитивный момент, так как способствует развитию ненефтяного сектора страны. Таким способом государство может предотвратить наступление голландского синдрома, а также несоразмерное развитие нефтяного сектора, периферизирующего все остальные отрасли экономики.
Кроме того, наступило время задуматься о преемственности курса развития страны. Ожидается, что политические реформы будут заключаться в перераспределении полномочий между ветвями власти, усилении независимости и баланса ветвей власти - исполнительной, законодательной и судебной. В связи с этим ожидается усиление функций парламента, политических партий.
Таким образом, Казахстан постепенно должен перейти к смешанной модели президентско-парламентской республики. Президентские полномочия будут сбалансированы полномочиями парламента. То есть будет укреплена система сдержек и противовесов. Соответственно, будет усилена система местного управления, увеличены полномочия судебной власти.
Роман ТЕМНИКОВ
banner

Советуем почитать