Успех - огромный подарок судьбы

ПРОФЕССИЯ
Продолжительнейшие аплодисменты восторженных поклонников и их долгое общение с музыкантом после концерта, бесконечные фотографии, раздача автографов, цветы, улыбки - именно такую картину можно наблюдать во время и после концертов прославленного джазового исполнителя, всемирно известного саксофониста Игоря Бутмана. Просматривая светскую хронику, информацию культурных колонок на различных сайтах, поражаешься масштабу деятельности этой неординарной личности, количеству заслуженных им наград и почетных званий.
Порой кажется, что успех ревниво оберегает Бутмана. За что бы он ни взялся - результат всегда положительный. Не ограничивая себя рамками музыкального искусства, Игорь Михайлович занимается благотворительностью, создает клубы, организует фестивали, сотрудничает с выдающимися актерами и музыкантами.
С детства в его жизнь вошел хоккей, в молодые годы он даже играл за юношескую сборную СКА Ленинграда. И сегодня этот знаменитый на весь мир саксофонист не отказывает себе в удовольствии выехать вместе с российской или американской хоккейной командой на турнир, с трудом изыскивая в своем плотном рабочем графике время, чтобы встать на лед и сыграть в любимый хоккей.
Сравнительно недавно И.Бутман соприкоснулся и с удивительной красотой фигурного катания, приняв участие в проекте «Звезды на льду». Он открыт к общению, не скрывает своих кулинарных пристрастий (любит тайскую, японскую и китайскую кухню), отдает предпочтение отдыху и шопингу в Италии. Но над всем этим неизменно главенствует Музыка, которая и станет основной темой нашей беседы с выдающимся джазовым исполнителем Игорем Бутманом.
- Игорь Михайлович, успех к вам пришел довольно рано. В 20-летнем возрасте вас назвали «открытием года», затем пригласили в один из лучших биг-бендов бывшего Союза - в джаз-оркестр Олега Лундстрема. И это было только началом стремительного карьерного восхождения. Было бы интересно узнать ваше авторитетное мнение: привычка к успеху - такое возможно?
- Успех это огромный подарок судьбы, но просто так его не преподносят. Тот, кому выпал шанс испытать состояние достигнутого успеха, должен очень постараться его не упустить и, более того, постоянно доказывать и подтверждать, что «я» - это «я». Успех - большая ответственность, ведь люди приходят на концерт, чтобы получить удовольствие от исполнителей, именам которых они доверяют. Обмануть ожидания публики - недопустимо.
- А как вы относитесь к критике?
- По-разному. Читаю, анализирую ее, но исключительно для себя, а не для ответа тому или иному автору. Критика бывает самой разной. Когда при всем желании не могут написать плохо, отыгрываются откровенным скептицизмом. Признаюсь, все это, и особенно интервью перед концертом, о котором постоянно просят, отвлекает, приводит порой к растрачиванию сил и эмоций, так необходимых во время самого концерта. Не хочу никого обидеть, но самый строгий мой критик - я сам, и это тоже может служить дополнением к вопросу о привычке к успеху.
- Атмосфера творчества вас окружала с детства?
- Я родился в музыкальной семье и с уверенностью могу сказать о том, что музыка, искусство не только рано вошли в мою жизнь, но и многое в ней определили. Мой дед по материнской линии был скрипачом, играл в оркестре Мариинского театра, а затем служил регентом церковного хора. Яркими музыкальными способностями обладал и мой отец, который играл на фортепиано и барабанах, очень любил джаз. К тому же, он прекрасно пел, обладал артистическими данными, участвовал в художественной самодеятельности.
Отец был на редкость общительным человеком. В нашем доме часто собирались его друзья, среди которых были представители самых различных профессий: талантливые строители, инженеры, врачи, хоккеисты, люди искусства. Довольно часто к нам заходил музыкант-утесовец Орест Кандат, которого отец боготворил. Кандат был хорошим джазменом. Как исполнитель, по общепризнанному мнению, он обладал густым, красивым звуком. У него действительно было чему поучиться…
Орест (Орест-Вальтер) Оскарович Кандат (1908-1972) родился в Вене в семье бродячих музыкантов. Учился в Риге в немецкой школе, по¬том продолжил учебу в Петрограде. Рано увлекся джазом. Самостоятельно освоил банджо, потом - саксофон-альт, играл в «Джаз-капелле» Георгия Ландсберга. В 1930 году пришел в оркестр Леонида Утесова, в ко¬тором прора¬ботал 25 лет. (информация из Википедии)
- Даже среди известных джазменов немало тех, кто не имеет специального музыкального образования. Как в этом смысле сложились ваши годы учебы?
- Я с детства мечтал о саксофоне, но мое начальное музыкальное образования связано с кларнетом. Дело в том, что в музыкальной школе, куда я поступил, не было класса саксофона и мне посоветовали «перепрофилировать» свои мечты. Три года обучался игре на кларнете, затем поступил в Музыкальное училище имени Мусоргского. Здесь моим наставником стал человек широчайшего интеллекта, замечательный музыкант и блестящий педагог Геннадий Гольдштейн. Ценно, что он не только джазу обучал нас, но и рассказывал об искусстве, живописи, литературе, философии, религии. Такой подход, безусловно, сыграл огромную роль в профессиональном и личностном формировании студентов класса Геннадия Львовича.
В одном из интервью, говоря о значимости творческой и педагогической деятельности учителя, Игорь Бутман поделился своими соображениями: «На одной из купюр бельгийских франков (уже вышедших из оборота) я увидел лицо изобретателя саксофона Адольфа Сакса. Приятно удивившись, подумал: вот бы у нас так - на рубли за вклад в отечественный джаз поместили бы Геннадия Гольштейна»…
Буквально со второго курса я начал заниматься джазом и с каждым днем укреплялся во мнении: джаз - именно то, чем я хочу и могу заниматься. Мне всегда нравилось импровизировать, это особое состояние, отмеченное свободным парением музыкальной мысли. Еще в студенческие годы я прошел хорошую концертно-исполнительскую школу, став участником ансамбля Давида Голощекина, принимая участие в концертах и записях «Популярной механики» Сергея Курехина, а также сотрудничая с группами «Кино», «Аквариум». А в составе ансамбля «Аллегро» играл вплоть до отъезда в Америку - до 1987 года.
В США я переехал в 26 лет. К такому решению пришел путем серьезных размышлений. Главное, чем я руководствовался, - стремлением и пониманием необходимости дальнейшего профессионального роста. Это совсем не значит, что в России в те годы не было высокоталантливых музыкантов-джазменов, но все они были ограничены замкнутым музыкальным пространством. А новые джазовые идеи рождались, без сомнения, в Америке. Потому-то я и стремился туда. Так получилось, что именно в тот период рухнул «железный занавес», и этот факт облегчил некоторые непростые процедуры, связанные с эмиграцией.
- Игорь Михайлович, к моменту отъезда у вас уже было немало интересных творческих проектов с известными зарубежными музыкантами. Ваши выступления имели неизменно громкий резонанс, подтверждающийся исключительно восхищенной прессой. В 1985 году по негласному рейтингу музыкальных критиков вас назвали лучшим джазовым музыкантом страны Советов. На этом богатом столь значимыми событиями фоне вы собрались продолжить учебу?
- И это вполне естественно! Должен сказать, что опыт выступлений с зарубежными музыкантами, и немалый, у меня действительно уже был. Была и определенная цель. Еще до отъезда за рубеж мне посчастливилось выступать с такими знаменитыми американскими музыкантами, как Дейв Брубек, Чик Кориа, Пэт Мэтини, Гари Бертон, Луис Беллсон, Гровер Вашингтон, и многими другими талантливыми джазистами. Переехав в США, я решил продолжить свое образование в знаменитом The Berklee College of Music - расположенном в Бостоне американском высшем музыкальном учебном заведении, в котором изучают новейшие неакадемические музыкальные направления. Кстати, по окончании колледжа мне выдали диплом, подтверждающий квалификацию по двум специальностям: концертный саксофонист и композитор.
- С какими сложностями вы столкнулись в период учебы в Беркли, что было новым для вас?
- Сложностями? Скорее с новым подходом к учебному процессу. Здесь все подчинено воспитанию профессионалов своего дела. К примеру, мы начали с джазовой гармонии, а не классической, как это было принято в советской системе образования. Большинство предлагаемых заданий в Беркли преследовали цель развития творческих навыков. В частности, мы должны были сочинять композиции в различных джазовых стилях, что было не только интересно, но и полезно для совершенствования профессионального мастерства, а также многое облегчило в будущем.
Подтверждением сказанному могут служить следующие факты. Так, написанная и исполненная И.Бутманом еще в период учебы композиция French Connection была включена в альбом Гровера Вашингтона. Вскоре Бутман возглавил уже свою собственную группу в ведущем джаз-клубе Бостона, играл с Патом Метини, Джо Ловано, Арчи Шеппом, Рейчел Зи, а также выступал в качестве специально приглашенного солиста с квартетами Билли Тейлора, Уолтера Дэвиса и с квинтетом Монти Александра. Попутно этот талантливый музыкант участвовал в телевизионных программах Америки: The Today Show - CBS, Good Morning America - ABC и др.
- Существует ли бутмановская формулировка определения, что есть джаз?
- Джаз… Не претендую на авторство такого определения, но для меня джаз - состояние души, а это значит, что речь идет о явлении не застывшем, а свободном в своих эмоциональных движениях, отражающих суть данного конкретного момента.
- Зависит ли ваш имидж от инструмента, на котором вы играете?
- Взаимосвязь есть, и она допустима, а зависимость - скорее не от инструмента, а от той или иной ситуации. К примеру, форменной одеждой при выступлении с биг-бендом является смокинг, в клубе - играем в черных футболках. Когда же выходим на сцену квартетом, мне хочется надеть более веселенький костюм.
- Насколько известно, вы выступали и перед первыми лицами государств. Как в таких случаях решалась проблема внешнего вида?
- В 1995 году я выступал в Грановитой палате Кремля перед президентами России и США - Борисом Ельциным и Биллом Клинтоном. Хорошо помню, на мне был модный серый пиджак, а перед Путиным в 2000 году предстал уже в костюме.
«...В один из очередных визитов Ельцин захотел удивить «младшего американского брата». В Грановитой палате Кремля во время официального завтрака устроили концерт, пригласив лучшего саксофониста России, победителя международных конкурсов Игоря Бутмана. Специально для Клинтона он играл джазовые импровизации. Я смотрел на президента США и видел, как он блаженствовал от этой музыки. Мне показалось, что если он и любит в жизни что-то по-настоящему, то вовсе не политику, а игру на саксофоне. После концерта Клинтон подозвал саксофониста, тепло поблагодарил его, обняв за плечи. Видимо, лучшего подарка Биллу нельзя было придумать». (Из книги А.Коржакова «Борис Ельцин: от рассвета до заката»)
- Игорь Михайлович, вы обладаете удивительным талантом, позволяющим незаметно «сносить границы» между сценой и залом, в результате чего публика оказывается как бы вовлеченной в творческий процесс. С помощью какого «секретного оружия» удается достичь такого взаимопонимания?
- Виртуозность и эмоциональная насыщенность исполнительского стиля, непредсказуемость поворотов музыкальной мысли, мелодические изыски - показатели мастерства джазового музыканта, его высочайшего профессионализма, дающего возможность достучаться до слушателя, независимо от его музыкальных приоритетов. Но это я не о себе. Говорить об уровне своего исполнения я не буду - пусть останется на совести все тех же критиков.
Что же касается «секретного оружия», то не такое оно уж и секретное. Джазовые композиции, как известно, - явление зачастую сложное, непростое для восприятия. Чтобы не стало скучно - слушатель по своей подготовке бывает ведь разный, - необходимы какие-то всплески в виде музыкального парадокса, неожиданных виражей, чего-то неправильного - условно говоря, диалог вторгнувшегося диссонанса и появившегося вслед за ним красивого звука.
Все эти контрасты хорошо работают на публику: будоражат ее, оживляют взаимоотношения исполнителя с аудиторией, способствуют появлению новых сюжетных линий, которые, как в хорошем романе, стимулируют более активный интерес к дальнейшему развитию.
- Игорь Михайлович, если позволите, я поделюсь своим мнением по поводу концертной программы с участием Igor Butman Quartet, показанной в Баку в рамках VIII Международного фестиваля Мстислава Ростроповича... Вслушиваясь в исполняемые вашим ансамблем композиции, казалось, что они вобрали в себя интонационные символы не только второй половины ХХ - начала ХХI века, но и далекого баховского периода. В импровизационную ткань звучащих произведений органично вплетались хорошо узнаваемые коротенькие фразы, которые, едва выглянув, тут же исчезали в изобретательных линиях, уводящих к новым находкам…
- За годы, десятилетия общения с музыкой непроизвольно накапливается масштабный объем слуховых впечатлений, что вполне объяснимо, ведь мы - музыканты, а значит, живем в мире музыки. Именно этот слуховой багаж и рождает определенные ассоциативные параллели, приводящие к тем или иным цитатам. Чаще всего весь этот процесс происходит стихийно, а значит, наработками здесь не обойтись: играешь, зацепил какие-то ноты, и тут же напрашивается хорошо знакомое продолжение в виде широко популярной песенной или не менее популярной инструментальной мелодии. А если к тому же рядом с тобой профессиональные партнеры-ансамблисты, способные с полунамека, полувзгляда почувствовать, предугадать возможные повороты музыкальной мысли, то лучших условий для импровизационной фантазии и быть не может, что подтверждается реакцией публики. Кстати, внести элемент доверительности помогает и шутка, легкое подтрунивание, касающееся непосредственно нас - самих исполнителей.
- Было бы любопытно услышать что-нибудь из серии «Музыканты шутят», но на примере вашей творческой группы.
- С удовольствием. В качестве иллюстрации обращусь к одному из эпизодов масштабной программы последнего по времени Фестиваля Ростроповича, о котором вы упомянули. Судя по прессе и реакции зала, огромный интерес вызвала концертная программа «Джаз, и не только…», в которой принял участие и наш Igor Butman Quartet. Во время исполнения одной из композиций возникла проблема, которая вывела из строя контрабас. Пришлось принимать удар на себя, завуалировав малоприятную ситуацию легкой улыбкой и первой пришедшей на ум шуткой: «Впервые японский инструмент не выдержал российского напора». Зал сразу же отреагировал и поддержал нас дружескими аплодисментами.
- Раз уж речь зашла о Баку, поделитесь, пожалуйста, своими впечатлениями о нашем городе.
- Красота Баку и гостеприимство его жителей находятся в удивительно гармоничном единстве. Мне импонирует, что азербайджанский народ бережно относится к своей культуре и ее представителям. Я знаю не понаслышке, что в Баку проводятся международные музыкальные фестивали с участием исполнителей с мировыми именами. Этот факт вызывает интерес и глубокое уважение к Азербайджану. Приезжая в Баку, я каждый раз получаю удовольствие, осматривая город, пробуя блюда вкуснейшей национальной кухни. А уезжая, увожу теплые воспоминания и надежду на возможность вновь приехать в этот вечно молодой город.
Рая АББАСОВА