Гость на пять дней

ПРОЗА
Вспомнил своего необоснованно репрессированного дядю - революционера Султана Меджида Эфендиева. Из-за его якобы контрреволюционной деятельности Мамеда уволили с работы, держали под домашним арестом, без всякой причины исключили из партии. Добиваясь оправдания от клеветы и оговоров, постарел лет на десять. Кажется, на этот раз угодил в неприятную ситуацию. А вдруг гость испытывает меня?», - с такими мыслями Мамед поднял рюмку, чтобы произнести очередную пышную здравицу в честь Багирова. Тут Фадеев опередил его:
- Выпьем за вас. Я имею в виду вас и вашу семью…
- Александр Александрович, хочу сказать вам как писателю…
- Отчего вы возражаете? Не стоит смущаться. Мой друг Самед Вургун говорит, что стыдливость - одна из форм уродства. Не переживайте, успеете выпить и за мое здоровье. У нас еще много времени, до утра мы здесь. Пью за ваше здоровье.
Во дворе послышался шум. Кто-то поднимался по деревянным ступенькам. На веранде показался Самед Вургун. Он подошел к Фадееву, положил ему руку на плечо. Сел на придвинутый стул:
- Саша, - сказал он, - извини, в кино пошли. Ты спал, не хотели будить.
У Фадеева заблестели глаза, он весело сказал:
- Хорошо и сделали. Самед, мы тут без вас не скучали. Вспоминали молодые годы, говорили о любовных приключениях и получали от этого удовольствие.
Все уселись за стол. Кто-то вспоминал о Тарзане, другие говорили о предстоящей поездке в Гянджу. Мамед хотел поговорить со служащей гостевого дома, но неожиданно вернулся. Знаком попросил Самеда Вургуна выйти в коридор.
Прогуливались по усаженному розами двору, сели на скамейку. Мамед с волнением рассказал Самеду Вургуну об истории со здравицами. Поэт до конца выслушал его и сказал:
- Мамед, кроме меня ты кому-нибудь об этом говорил?
- Никому, - с тревогой в голосе ответил Мамед.
- Ты меня понял? Разве не знаешь, Багиров точит на меня зуб…
* * *
Спустя два часа после этого разговора Мамеда Эфендиева вызвали к правительственному телефону и предложили немедленно вернуться в Баку. Таков был приказ Багирова. Причем не следовало задерживаться в Гяндже ни на минуту. Второй секретарь ЦК Чеплаков сказал, что товарищ Багиров сильно раздражен. Говорит: что вы там опять натворили? Возьмите с собой мыло и мочалку, будет баня. Выезжайте срочно.
Пришлось возвращаться. Видно, печально начавшийся в кабинете Багирова визит должен был там же завершиться скандалом. Несмотря ни на что, сидевшие в передней машине Самед Вургун и Фадеев весело переговаривались, шутили. Иной раз, останавливаясь в пути, Мехти Гусейн с изумлением говорил:
- Послушай, удалец, будто не к палачу едешь, а на какое-то празднество.
Действительно, Самед Вургун не страшился ни кровожадного взгляда Багирова, ни его угроз…
…28 ноября 1939 года Самед Вургун не был приглашен на открытие Самур-Девечинского водного канала. Тем не менее, поэт присутствовал на церемонии торжественного ввода в эксплуатацию этого объекта. За пять-десять минут до начала мероприятия Багиров увидел Самеда:
- Что ты здесь делаешь? - с иронией в голосе спросил он.
Ответ Самеда Вургуна не заставил себя долго ждать. Не растерявшись и совершенно не робея, он сказал:
- Пришел, чтобы своими глазами увидеть торжество, радость народа.
- На этом торжестве надо непременно прочитать стихотворение, - ничего другого Багиров не мог предложить.
Самед Вургун прочел здесь же написанное стихотворение «Самур»:
Блеск ее вдохновляет сердца, озаряет уста.
Изначально ей даром высоким дана красота.
Я сегодня стою над кипучей волною Самура
И слагаю дастан, и несется в полете мечта.
* * *
…После победы в Великой Отечественной войне Самед Вургун написал пьесу и прочитал ее своим друзьям. Произведение назвал «Ислам» в честь героически погибшего на фронте близкого друга Ислама Мамедова. Багирову доложили, что в пьесе пропагандируется мусульманская вера. На следующий день остервеневший Багиров вызвал к себе поэта:
- Вспомни, какую роль в судьбе Гусейна Джавида сыграло его произведение «Пророк». Хочешь последовать за ним? Желаешь стать продолжателем его пути? Не нужна нам никакая вера, всякие басни о добре и зле! - Багиров замахал руками перед лицом поэта. - Сошлю!
Самед Вургун тотчас понял, почему Багиров упомянул пьесу «Пророк». Стало быть, его неправильно информировали о моей новой работе. Он решительно сказал:
- В моей пьесе нет никакого намека на религию. Она повествует о Великой Отечественной войне. Произведение я посвятил человеку, которого вы хорошо знали. Это бывший первый секретарь Газахского районного комитета партии, героически погибший 8 мая 1945 года, - Ислам Мамедов.
Багиров заревел:
- Ничего не знаю, смени название, смени! - с этими словами руководитель республики опрокинул на пол кучу карандашей.
…После этого произведение изменило свое название, превратившись из «Ислама» в «Инсан» («Человек»).
* * *
Начиная с 1939 года стали чаще проводиться собрания интеллигенции с участием руководителей республики. На таком собрании в ноябре 1949-го М.Багиров восхваляет преподавателей русского языка, приветствует представителей интеллигенции, отдающих своих детей в русские школы. А тех, кто отдал предпочтение родному языку, обвиняет в национализме, пантюркизме.
- Давайте сравним врага народа Дадаша Буниятзаде (1888-1938) и поэта Самеда Вургуна. У этих двух людей есть различия: у Дадаша глаза были карие, а у Самеда глаза черные.
После сравнения Багиров перешел к вопросу обучения детей Самеда Вургуна на азербайджанском языке:
- Возникает вопрос: почему никто из детей Самеда Вургуна не учится в русской школе? Значит, мало того, что Самед Вургун является ярым националистом, он и своих детей воспитывает в духе тюркского шовинизма. Можно ли с таким родителем построить коммунизм? Предлагаю: пусть поэт серьезно задумается над этим, выберет правильную дорогу…
Самед Вургун поднял руку, попросил слова. Его просьбу удовлетворили. Он весьма сдержанно говорил о языке, национальном вопросе, образовании:
- Я не желаю даже отвечать на первое замечание товарища Багирова, обвинившего меня во враждебном отношении к родному народу. Всей жизнью и творчеством я давно доказал, что являюсь истинным другом народа. А теперь коснусь вопроса обучения моих детей не в русской школе. Товарищ Багиров забывает, что я - азербайджанский поэт! Если мои дети будут читать мои произведения в переводе, это станет настоящей трагедией для меня!
После этих слов Самеда Вургуна в зале раздались бурные аплодисменты. Сидевшие в президиуме собрания, особенно Багиров, сурово взирали на рукоплещущих. Вскоре зааплодировал и пребывавший в нерешительности М.Багиров…
* * *
«…Вспоминаю один эпизод, связанный с жизнью Самеда Вургуна. Апрель 1948 года. В бюро Центрального комитета партии большевиков республики обсуждалось состояние дел в азербайджанской литературе в связи с решением ЦК ВКП(б) о журналах «Ленинград» и «Звезда». Секретарь Союза писателей Самед Вургун представил справку, характеризующую положение азербайджанской литературы на современном этапе. В ней особо отмечалось неудовлетворительное состояние в области литературной критики.
В ходе заседания бюро Мирджафар Багиров забрасывает репликами великого поэта. Звучат стандартные обвинения: «не работаешь над собой», «не изучаешь классиков». Самед Вургун ведет себя весьма сдержанно, иной раз не оставляет без внимания колкие реплики. Разгневанный Багиров некорректно прерывает поэта:
- Или нескольких таких, как ты, принесу в жертву, или сделаю Азербайджан Азербайджаном!
По предложению М.Багирова создается специальная комиссия для проверки работы Союза писателей Азербайджана. Возглавить ее поручают руководителю Комитета государственной безопасности…
После этого случая недоброжелатели Самеда Вургуна взялись за ревизию его произведений. Самед Вургун написал ответ на одну из далеких от действительности статей против поэмы «Айгюн». Однако никто из редакторов тогдашних газет не осмелился опубликовать эту статью». (Доктор философских наук, профессор Джахид Гулиев. Из статьи «Свобода и ответственность», газета «Коммунист», 22 января 1989 года).
В 1952 году во втором и третьем номерах журнала «Революция и культура» была опубликована поэма Самеда Вургуна «Айгюн». Вскоре после этого по поручению «хозяина республики» в Центральном комитете партии состоялось обсуждение произведения. С докладом по поэме выступил армянин по фамилии Алиханян. Свое выступление на русском языке он начал с резкой критики. Дело зашло слишком далеко. Докладчик договорился до того, что Айгюн - обобщенный образ распущенных женщин, от которых сегодня страдают многие азербайджанские семьи. Если это так, то отчего возникла надобность в создании такой пьесы…
Продолжение следует
Шамистан НАЗИРЛИ