Весь мир - внутри меня

СОБЕСЕДНИК
Последние несколько лет мне посчастливилось вести виртуальную переписку с женщиной, знакомство с которой стало для меня настоящим праздником. Нашей встрече способствовал конкурс юных музыкантов имени ее великого отца - Гара Гараева, в котором Зулейха ханым участвовала в качестве члена жюри. Несмотря на плотный график конкурса нам удалось выкроить часок, и долгожданная встреча, наконец, состоялась. В легендарной консерватории, в одном из классов до боли родного и близкого ей здания, в стенах которого она, по сути, выросла.
Итак, Зулейха ханым Гараева-Багирова - заведующая фортепианным отделением Государственной консерватории турецкой классической музыки Ispirtoxane Стамбульского технического университета - гость редакции газеты «Каспiй».
- Вы не первый год являетесь членом жюри Конкурса пианистов имени Гара Гараева. Можно ли обозначить динамику роста юных исполнителей, их интерпретационных возможностей?
- Мнение о конкурсе у меня самое положительное. Конечно же, дети производят очень хорошее впечатление, чувствуется движение вперед, музыкальное развитие. Признаюсь, что и в первом конкурсе мои впечатления были позитивными, ведь все мы продолжаем великие традиции. Очень рада, что консерватория придает столь большое внимание нужному и важному моменту просвещения. Но и это тоже традиция, которую заложил великий Узеир бек, а продолжили другие композиторы и музыканты, в том числе мой отец. Во время конкурса у меня возникали чисто субъективные ощущения: каждый звук и каждая новая нота вызывали массу воспоминаний, связанных с моими детством и молодостью, перед глазами вставали картины прошлой жизни, которой я жила, будучи дочерью композитора, чье имя носит данный конкурс…
Я получаю колоссальное удовольствие и от уровня юных музыкантов. Есть тут дети из регионов, сельской местности, и в душе у них останется масса эмоций и светлых воспоминаний. Они общаются на профессиональном уровне со старшим поколением, которое видело Узеира Гаджибейли, Гара Гараева, Фикрета Амирова и других отечественных корифеев. Конкурс построен в форме диалога членов жюри и участников, атмосфера очень открытая, творческая. Конечно, все они разные, но общее впечатление - положительное. Я верю, что этот проект будет продвигаться и развиваться. Я прекрасно чувствую себя среди членов жюри, потому что мы одинаково мыслим, и от этого мне легко. Я всегда приезжаю сюда с удовольствием, это - глоток свежего воздуха. Разумеется, профессора Фархад Бадалбейли и Тарлан Сеидов проделали грандиозную работу, это - высочайшие профессионалы.
- Дети интерпретируют произведение по собственным впечатлениям и ощущениям или установку дает педагог?
- Конечно, учитель подготавливает ученика. Когда ребенок начинает рассказывать о произведении, его жанре, авторе, мы начинаем задавать ему вопросы. Что он чувствует в этот момент - вот что главное. Заученный анализ не столь важен, важны собственно его ощущения при исполнении, как он мыслит, как может абстрагироваться. Дать правильное направление мышлению, исполнению и развитию, помочь уловить правильный зрительный образ - это уже зависит от педагога. Одно и то же произведение все играют по-разному, ведь каждый чувствует его по-своему.
- Это не противоречит какой-то основной идее произведения?
- Нет, если грамматика произведения соблюдена. На конкурсе обычные прослушивания превращались в открытые уроки, а диалоги и беседы педагогов с детьми давали мощный импульс к развитию прямо на глазах. Конкурс с первого дня был аналитическим, эта инициатива принадлежит профессору Тарлану Сеидову. Это замечательный педагог и просветитель, он делает большое и полезное дело, душой болеет за него.
- Чем бы вы хотели заняться по возвращении домой?
- Я хотела бы работать простым педагогом в самой слабой музыкальной школе, чтобы раскрыть учащимся глаза на музыку и рассказать им, что это такое. Условия жизни турецких детей совершенно иные, они несколько избалованы, причем это - в их генетике. У нас были другие условия: Советский Союз, железный занавес… А они не знают жизни, вернее, воспринимают ее иначе. Это абсолютно другая генерация людей, и мир, в котором они живут, тоже совершенно другой. Его надо либо принять целиком, либо не принимать вовсе.
- Какому из миров вы отдали бы предпочтение: тому, где выросли и сформировались, или тому, что увидели в Турции?
- Я бы соединила их и разделила пополам - это было бы идеально.
- Как по-вашему, проявляется ли у исполнителя индивидуальность, когда у него есть школа? Может ли индивидуальность проявиться самостоятельно, или нужно быть самородком, чтобы это произошло?
- Без школы индивидуальность превратится в самодеятельность! В музыкальном исполнительском искусстве есть свои правила, законы, и если ребенок не знаком с ними, если он не знает, что, скажем, последняя фраза должна быть мягче, чем предыдущая, то это становится самодеятельностью. А если он делает это осознанно, потому что ему об этом говорит учитель, он отрабатывает этот звук, контролируя его слухом, пропуская через сознание. Постепенно это превращается в рефлекс.
Почему говорят, что музыкой надо заниматься много? Чтобы навыки превратились в рефлекс, и тогда это становится уже мастерством. Возникает вопрос: сколько нужно времени для того, чтобы стать настоящим профессионалом? Один канадский психиатр, который занимался этой проблемой, писал в своей статье: чтобы стать мастером-исполнителем, нужно десять лет ежедневной работы по пять часов! А если хотите, чтобы это произошло быстрее, нужно заниматься еще больше. Секретов нет - все связано с интеллектом, а техника нарабатывается только временем и трудом.
Фортепианную школу формируют педагоги, у которых занимаются конкурсанты. Именно поэтому разные страны находятся на разных уровнях развития исполнительского искусства, представляя собой совершенно разные музыкальные школы. И та школа сильнее и крепче, где прежде всего представлены глубокий академизм и высочайшие технические навыки. Этому учат с самых первых уроков музыки, начиная с правильной постановки рук...
- Насколько уровень наших детей и студентов соответствует современному исполнительскому стилю?
- Я скажу по-другому: я не считаю, что исполнительский стиль должен меняться. Меняются исполняемые произведения, репертуар, а школа, законы и традиции - остаются. И меня это радует. Педагоги работают с детьми, и в регионах тоже. На основе старых традиций идет развитие, обновление и эволюция.
- Может ли эстетическое развитие дать стране и обществу высочайшую степень самовыражения и духовный заряд? Я хочу связать этот вопрос с гараевским конкурсом, где возрастной ценз начинается с первого класса и до окончания школы.
- Я считаю, да. Музыкальное образование помимо того, что развивает ребенка эмоционально и эстетически, вырабатывает жесточайшую дисциплину, что в жизни очень пригодится. Конечно же, музыка духовно обогащает. В школе, которая является зарубежным филиалом лондонского университета, где я работаю вот уже 16 лет и могу проследить на одних и тех же детях их рост, пришедшие к нам в первый класс не уходят, а продолжают заниматься. Более того, они приводят к нам уже своих детей. Одна тенденция повторяется у всех, и у меня в том числе: вначале ребенка заставляют заниматься.
Потом, в 4-5-м классе, наступает момент, когда он бросает ноты и говорит, что больше заниматься не будет. Родители, понятное дело, в панике. Я говорю им: заставьте подождать еще хотя бы год! Год мучений - и педагогов, и родителей, и самого ребенка. Терпение - адское. Но проходит год, и… все успокаивается. Вот тогда ребенок уже никогда не бросит музыку! Ведь изначально это было желание его родителей, и ребенку нужно лишь помочь, чтобы он прочувствовал и полюбил музыку. Только тогда он будет гармонично развиваться и иначе ощущать себя в обществе.
Афет ИСЛАМ