Баку 25°C
Наше детское все: Агния Барто работала токарем и рвалась на фронт
17 февраля 1906 года в семье московского ветеринарного врача Льва Волова родилась девочка. Папа, по воспоминаниям родных, подарил ей на первый день рождения книгу «Как живет и работает Лев Толстой». Возможно, это определило ее будущую судьбу - урожденную Гетель Волову мы знаем под именем Агнии Барто.
Барто - явление в литературе уникальное. Каждый из нас, даже те, кто в школе не вылезал из двоек по литературе, способен процитировать не одно, не два, а десяток ее стихов. С любого места, полностью и без ошибок. Даже «наше все», Александр Пушкин, в этом забеге явно проигрывает. «Мороз и солнце, день чудесный», «Мой дядя самых честных правил»... А дальше как?
Трудные рифмы
В случае с Барто такой вопрос даже не ставится. Можно биться об заклад, что после «Уронили мишку на пол» или «Зайку бросила хозяйка» все последующие строки выскакивают сами собой, на автомате. То же самое касается и «Наша Таня громко плачет», «Идет бычок, качается», «Я люблю свою лошадку, причешу ей шерстку гладко»... То есть весь цикл «Игрушки», который в этом году тоже отмечает юбилей - его первое издание состоялось 80 лет назад, в 1936 г. Сейчас в это не верится, но «Игрушек» могло не быть. Сохранился протокол собрания, где по поводу знаменитого «Уронили мишку» вынесена резолюция: «Рифмы переменить, они трудны для детского стихотворения».
Есть несколько эпизодов, которые считаются обязательными для напоминания, если речь заходит о Барто. Скажем, Анатолий Луначарский, нарком просвещения, в 1924 г. посетил выпускной вечер хореографического училища и увидел там барышню, которая с большим пафосом читала свое стихотворение «Похоронный марш». Отсмеявшись, нарком посоветовал ей заняться дет¬скими стихами.
Или мадридское приключение. В 1937 г. делегация советских писателей посетила Испанию, где шла гражданская война. Барто увидела в одной из лавочек Мадрида кастаньеты и, вспомнив хореографическое училище, побежала покупать. Внезапный налет, бомбы, взрывы. Но - пронесло. И только Алексей Толстойязвительно заметил: «Веер себе не купила от бомб отмахиваться?» Ну и, разумеется, стычка с другим классиком, Маршаком: «Знаете, Самуил Яковлевич, в нашей детской литературе есть Маршак и есть подмаршачники. Так вот - Маршаком я быть не могу, а подмаршачником не желаю!»
Намного реже вспоминают, возможно, менее яркие, но гораздо более важные моменты, которые позволяют понять, какой труд, иной раз и вовсе не литературный, лежит за простыми и милыми строчками.
Для того чтобы понять детские интересы, уловить живые интонации, она попросила разрешения работать с письмами ребят в «Пионерской правде». И там услышала: «Не вы первая это придумали. Еще в 1930 г. к нам приходил читать детские письма Владимир Маяковский».
Кто-то другой, может, и огорчился бы утрате приоритета. Барто же была счастлива - Маяковским она восхищалась.
Добро и эгоизм
Самолюбие и пафос - это не про нее. Скажем, будучи в эвакуации в Свердловске, Барто решила написать книжку уже не для малышей, а для подростков. Павел Бажов, автор «Хозяйки Медной горы», подал неожиданную идею: «А вы пройдите вместе с ними весь их путь в училище и на заводе. Не со стороны наблюдайте, тогда поймете все». Барто честно освоила профессию токаря, получив, правда, второй, низший разряд. Работала на заводе. Результат - книжка «Идет ученик», а также песня «Уральцы бьются здорово», которая получила в 1942 г. первую премию на уральском конкурсе. Ее издали отдельной листовкой и распространяли на фронте. Саму же премию, как и зарплату токаря, Барто отдала на строительство танка.
Попасть на фронт не в виде листовки она считала своим долгом. Но добиться разрешения было почти невозможно. Договориться с Политуправлением РККА помог Александр Фадеев, которого убедили слова: «Может, и мои стихи пригодятся? Солдаты вспомнят своих детей, а кто помоложе - свое детство».
Успех был грандиозный. Солдаты смеялись. Солдаты плакали. Солдаты просили еще и еще - в иные дни Барто выступала по два-три раза в одной и той же части: «Я с вашим стихом на елку выходил... А моя Надюшка вместо «уронила» все читала «унырила в речку мячик...»
Во фронтовых воспоминаниях Барто есть маленький фрагмент, который, возможно, стал потом толчком для большого и важного дела. «В деревне Ерше каждая изба - дзот. Возле одной из них малышка играет в куклы...»
Радиопередачу «Найти человека» Барто вела 9 лет - с 1964 по 1973 г. Цель - помочь детям, потерянным во время войны, найти родных. В принципе этим занимались специальные службы, но Агния Львовна с ее бесконечным доверием к детям нашла другой подход - без справок и документов. Только по озвученным в эфире обрывкам детских или материнских воспоминаний. Многим идея казалась завиральной - что может помнить ребенок? Тем не менее передача помогла воссоединиться 927 семьям!
Воспоминания были жесткими, а иногда и просто кошмарными. «В избе лежал мертвый дедушка и валялся калошик с одной ноги, а мальчика моего уже не было». «Когда фашист показал маме, что повесит ее за язык к потолку, я заплакала». «Фашисты резали коров, варили и целые дни ели... Детей держали за колючей проволокой».
Могут сказать, что это слишком страшно, что рассказывать об этом детям незачем. Что детский поэт предназначен для другого. Однако Агния Львовна считала иначе: дети должны знать, что существует и горе, и болезни, и смерть. Только так они смогут различать добро и зло и научиться сочувствовать. «Я часто встречала детей, которые, услышав или увидев страшное, закрывают уши и глаза руками: «Не хочу! Не читайте! Не буду смотреть!» Взрослые умиляются - какие добрые детки. Но это не доброта, а зачатки эгоизма».
«Аргументы и Факты»
Барто - явление в литературе уникальное. Каждый из нас, даже те, кто в школе не вылезал из двоек по литературе, способен процитировать не одно, не два, а десяток ее стихов. С любого места, полностью и без ошибок. Даже «наше все», Александр Пушкин, в этом забеге явно проигрывает. «Мороз и солнце, день чудесный», «Мой дядя самых честных правил»... А дальше как?
Трудные рифмы
В случае с Барто такой вопрос даже не ставится. Можно биться об заклад, что после «Уронили мишку на пол» или «Зайку бросила хозяйка» все последующие строки выскакивают сами собой, на автомате. То же самое касается и «Наша Таня громко плачет», «Идет бычок, качается», «Я люблю свою лошадку, причешу ей шерстку гладко»... То есть весь цикл «Игрушки», который в этом году тоже отмечает юбилей - его первое издание состоялось 80 лет назад, в 1936 г. Сейчас в это не верится, но «Игрушек» могло не быть. Сохранился протокол собрания, где по поводу знаменитого «Уронили мишку» вынесена резолюция: «Рифмы переменить, они трудны для детского стихотворения».
Есть несколько эпизодов, которые считаются обязательными для напоминания, если речь заходит о Барто. Скажем, Анатолий Луначарский, нарком просвещения, в 1924 г. посетил выпускной вечер хореографического училища и увидел там барышню, которая с большим пафосом читала свое стихотворение «Похоронный марш». Отсмеявшись, нарком посоветовал ей заняться дет¬скими стихами.
Или мадридское приключение. В 1937 г. делегация советских писателей посетила Испанию, где шла гражданская война. Барто увидела в одной из лавочек Мадрида кастаньеты и, вспомнив хореографическое училище, побежала покупать. Внезапный налет, бомбы, взрывы. Но - пронесло. И только Алексей Толстойязвительно заметил: «Веер себе не купила от бомб отмахиваться?» Ну и, разумеется, стычка с другим классиком, Маршаком: «Знаете, Самуил Яковлевич, в нашей детской литературе есть Маршак и есть подмаршачники. Так вот - Маршаком я быть не могу, а подмаршачником не желаю!»
Намного реже вспоминают, возможно, менее яркие, но гораздо более важные моменты, которые позволяют понять, какой труд, иной раз и вовсе не литературный, лежит за простыми и милыми строчками.
Для того чтобы понять детские интересы, уловить живые интонации, она попросила разрешения работать с письмами ребят в «Пионерской правде». И там услышала: «Не вы первая это придумали. Еще в 1930 г. к нам приходил читать детские письма Владимир Маяковский».
Кто-то другой, может, и огорчился бы утрате приоритета. Барто же была счастлива - Маяковским она восхищалась.
Добро и эгоизм
Самолюбие и пафос - это не про нее. Скажем, будучи в эвакуации в Свердловске, Барто решила написать книжку уже не для малышей, а для подростков. Павел Бажов, автор «Хозяйки Медной горы», подал неожиданную идею: «А вы пройдите вместе с ними весь их путь в училище и на заводе. Не со стороны наблюдайте, тогда поймете все». Барто честно освоила профессию токаря, получив, правда, второй, низший разряд. Работала на заводе. Результат - книжка «Идет ученик», а также песня «Уральцы бьются здорово», которая получила в 1942 г. первую премию на уральском конкурсе. Ее издали отдельной листовкой и распространяли на фронте. Саму же премию, как и зарплату токаря, Барто отдала на строительство танка.
Попасть на фронт не в виде листовки она считала своим долгом. Но добиться разрешения было почти невозможно. Договориться с Политуправлением РККА помог Александр Фадеев, которого убедили слова: «Может, и мои стихи пригодятся? Солдаты вспомнят своих детей, а кто помоложе - свое детство».
Успех был грандиозный. Солдаты смеялись. Солдаты плакали. Солдаты просили еще и еще - в иные дни Барто выступала по два-три раза в одной и той же части: «Я с вашим стихом на елку выходил... А моя Надюшка вместо «уронила» все читала «унырила в речку мячик...»
Во фронтовых воспоминаниях Барто есть маленький фрагмент, который, возможно, стал потом толчком для большого и важного дела. «В деревне Ерше каждая изба - дзот. Возле одной из них малышка играет в куклы...»
Радиопередачу «Найти человека» Барто вела 9 лет - с 1964 по 1973 г. Цель - помочь детям, потерянным во время войны, найти родных. В принципе этим занимались специальные службы, но Агния Львовна с ее бесконечным доверием к детям нашла другой подход - без справок и документов. Только по озвученным в эфире обрывкам детских или материнских воспоминаний. Многим идея казалась завиральной - что может помнить ребенок? Тем не менее передача помогла воссоединиться 927 семьям!
Воспоминания были жесткими, а иногда и просто кошмарными. «В избе лежал мертвый дедушка и валялся калошик с одной ноги, а мальчика моего уже не было». «Когда фашист показал маме, что повесит ее за язык к потолку, я заплакала». «Фашисты резали коров, варили и целые дни ели... Детей держали за колючей проволокой».
Могут сказать, что это слишком страшно, что рассказывать об этом детям незачем. Что детский поэт предназначен для другого. Однако Агния Львовна считала иначе: дети должны знать, что существует и горе, и болезни, и смерть. Только так они смогут различать добро и зло и научиться сочувствовать. «Я часто встречала детей, которые, услышав или увидев страшное, закрывают уши и глаза руками: «Не хочу! Не читайте! Не буду смотреть!» Взрослые умиляются - какие добрые детки. Но это не доброта, а зачатки эгоизма».
«Аргументы и Факты»
