• четверг, 28 Марта, 13:33
  • Baku Баку 16°C

От «аттар дуканы» до «Лянкяранского леса»

01 октября 2017 | 12:05
От «аттар дуканы» до «Лянкяранского леса»

ЛЕТОПИСЬ

История парфюмерии в Азербайджане за последний век пережила больше изменений, чем за предыдущие несколько столетий

В дореволюционном Азербайджане большинство населения – то есть, мусульманское духовенство, небогатые дворяне, придерживающиеся традиционного уклада жизни, купцы средней руки (вроде хрестоматийного Мешади Ибада) и более-менее зажиточное простонародье – отоваривалось ароматической продукцией в «аттар дуканы» – лавочках, торговавших снадобьями из лекарственных растений.

«Благоуханием кудрей меня ты в плен взяла…»

Слово «аттар», заимствованное из арабского, означало в азербайджанском языке и парфюмера, и фармацевта. Исследователь истории народной медицины Фарид Алекперли пишет, что хозяева таких заведений, бережно храня традиции, использовали рецепты времен Ибн Сины! Парфюмерия в «аттар дуканы» представляла собой притирания на основе ароматических масел, амбры и мускуса. Это было, как правило, «два в одном» – и духи, и лекарство. Например, ароматические масла розы и фиалки считались средством от головной боли, а амбру ценили как тонизирующее.

Свойства ароматов были известны на всем Ближнем Востоке с глубокой древности. Они воспевались в поэзии – вспомним хотя бы строчку из Насими, упомянутую в подзаголовке. И даже имели сакральное значение. Не случайно само слово «аттар», от которого образовано и современное азербайджанское слово «ətriyyat» (парфюмерия), восходит к слову «Утарид» – так арабы называли планету Меркурий.

Астрологи связывают с этой планетой всё, имеющее отношение к коммуникации, то есть к обмену информацией между людьми – воздух, речь, любые системы связи, а также… парфюмерию. Ведь язык ароматов – это тоже средство общения!

Волна революций начисто смела «аттар дуканы» вместе с их товаром… Впрочем, через полвека, в 70-е годы, в Азербайджанской ССР наметилась тенденция возрождения подобных торговых точек. Их называли «зелеными аптеками» и устраивали в исторических зданиях. Так, в Кировабаде (тогдашнее название Гянджи) аптека «Целебный цветок» была расположена в здании старинной мечети. А «Зеленая аптека» в Ичеришехер в Баку, разместившаяся в здании старинной бани, славилась изысканным интерьером с росписями в куполах. Основным товаром в этих необычных аптеках были лекарственные травы и изготовленные на их основе лекарства (например, настойки). И все же советские «зеленые аптеки» в Азербайджане, при всей их несомненной пользе для населения, были бесконечно далеки от своего прообраза – классической «аттар дуканы»…
Любопытно, что слово «аттар» прочно вошло в современный международный парфюмерный лексикон. Оно обозначает масляные духи высшего сорта. Их создают на основе натуральных аромамасел, представляющих собой природные компоненты (от лепестков цветов до мускуса), настоянные на высококачественном растительном масле. Подобный экзотический парфюм выпускают солидные парфюмерные фирмы некоторых арабских стран.
Настоящие аттары не следует путать с дешевыми разновидностями масляных духов. В простейших масляных духах (тех, какие у нас повсеместно продают на разлив в мелких парфюмерных лавочках) основа представляет собой не растительное масло, а его синтетический заменитель – парафин. Да и в качестве отдушки там используются синтетические компоненты. Соответственно и цена радует покупателя, составляя от 1 до 5 манатов за грамм. Стоимость же настоящих аттаров начинается примерно от 50 долларов за грамм.

«Влюбляясь в розы Аткинсона…»

Итак, до революции мелкое купечество, небогатое дворянство и зажиточное простонародье в Азербайджане тяготело к классическим восточным притираниям. В отличие от них, видные дворяне, верхушка интеллигенции, некоторые купцы-олигархи и даже часть пролетарской массы (та, что была позажиточнее и не скована религиозными предрассудками), пользовались отечественными – то есть, российскими – и зарубежными духами и одеколонами. Благо, товару этого в империи как производили, так и ввозили из-за рубежа огромное количество – на любой вкус и кошелек.

При Николае II, когда парфюмерия в России стала доступным для многих фабричным товаром, у состоятельных людей была в почете продукция CREED, Guerlain, HoubigantFloris и других прославленных зарубежных фирм того времени. В то же время у богачей в «царстве нефти и миллионов», как и во всех уголках Российской империи, считалось хорошим тоном ориентироваться в парфюмерии (да и вообще в делах моды) на предпочтения царской семьи.    
Любимым ароматом императрицы Александры Федоровны была «Белая роза» («White Rose») от фирмы Atkinson – придворного поставщика английского двора. Этот модный в то время парфюм воспел поэт Андрей Белый: «В волнах летаю котильона, Вдыхая запах poudre Simon, Влюбляясь в розы Аткинсона...»

Еще ребенком лишившаяся матери и воспитанная бабушкой, британской королевой Викторией, в чисто английских традициях, с их сдержанностью, в том числе и в выборе парфюма, Александра Федоровна ценила в этом аромате прозрачность, ненавязчивость и легкость. Горький и светлый аромат «Белой розы» витал над императрицей и в ее последний час – в момент расстрела царской семьи в Екатеринбурге…  
Что же касается великих княжон, то их парфюмерные пристрастия наглядно иллюстрировали пламенную любовь тогдашних богатых россиянок к творениям Франсуа Коти, которого величали «парфюмерным Наполеоном». Анастасия любила его «Пурпурную фиалку», Ольга – «Чайную розу», Татьяна – «Корсиканский жасмин», а Мария – «Пурпурную лилию».
Кстати, этот гениальный француз дерзко нарушил викторианскую традицию создавать женские ароматы исключительно из цветочных компонентов (животные добавки, вроде мускуса, считались слишком чувственными и неприличными). Его знаменитый парфюм «Лориган» (L`Origan Coty), хотя и носил название пряной травы орегано, но имел в составе, помимо цветочных нот, кучу специй, а также животные афродизиаки – мускус и циветту. 
О том, как сильно этот аромат выделялся на фоне традиционных цветочных духов, вспоминает И.Василенко в повести «Жизнь и приключения Заморыша», описывая встречу состоятельных дам (действие происходит в 1905-м, то есть, в год выпуска «Лоригана»): «От одной барыни пахло жасмином, от другой сиренью, от третьей фиалками. Но когда приехала мадам Прохорова, то все барыни заахали: «Ах, Адда Маркусовна, да ведь это же «Лориган» Коти! Да-да, настоящий «Лориган» Коти!»
В отличие от женщин царской семьи, российский самодержец, на вкусы которого равнялись многие мужчины империи, поддерживал отечественного производителя и предпочитал одеколон российской компании «А.Ралле и Ко», которая, наряду с другой компанией, «Брокаръ и Ко», являлась основой парфюмерной промышленности страны.

После революции эти компании были национализированы. Они вошли в Трест «Жиркость», сокращенно – ТЖ, что произносилось как «тэжэ», благодаря чему некоторые ностальгирующие по ушедшей эпохе дамочки умудрялись считать это слово французским. Но даже после национализации имена Ралле и Брокара, хорошо знакомые каждому, фигурировали в рекламном проспекте этого треста!

В начале 20-х годов Бакинское отделение Треста «Жиркость» располагалось в доме Ашумова на Думской площади (ныне – площадь Гянджлик), возле Двойных ворот Ичеришехер. В наши дни на месте этого давно снесенного здания располагается сквер имени Сабира с памятником поэту. Дом на Думской площади был последним в Баку островком канувшей в Лету парфюмерной империи дореволюционной России. Впереди была иная эпоха, в которой тон задавали «Красная Москва» и «Шанель №5»…

Но связь времен не прервалась. Та же «Красная Москва» представляла собой ни что иное как упрощенный вариант аромата «Любимый букет императрицы», созданного к 300-летию дома Романовых Августом Мишелем, сотрудником компании Брокара. А формула духов «Шанель №5» была разработана Эрнестом Бо, бывшим сотрудником компании Ралле. Так отголоски былой славы ароматов царской России легли в основу достижений советской и зарубежной парфюмерии.

«И вдруг зеленый ветер шипра вздымал косынку на плече…»

Духам «Красная Москва», выпущенным в 1925 году, было суждено стать главным символом советской парфюмерии. Возрожденный в ином флаконе и новой упаковке, с «урезанной» формулой, бывший «Любимый букет императрицы» вызывал восторг у миллионов советских женщин – от жены Сталина Надежды Аллилуевой и прославленной актрисы Любови Орловой до любой доярки в колхозе.

За рубежом тоже по достоинству оценили главный советский парфюмерный бренд: в 1958 году на международной выставке в Брюсселе духи «Красная Москва» получили золотую медаль. И неудивительно: то была эпоха густых, приторных ароматов, среди которых этому парфюму было мало равных. Привычные современному человеку нежные переливы легких нот в ароматах вошли в моду только с конца 70-х годов – когда в мировую парфюмерную моду ворвался цветочно-цитрусовый свежий ветер в виде «Anais Anais» от Chacharel (правильное французское произношение названия этого парфюма – «Анэ анэ», но в СССР его упорно именовали «Анаис анаис»).

Таким образом, будучи, по нынешним меркам, «тяжеловесным» ароматом для зрелых состоятельных дам, «Красная Москва» в середине прошлого века была универсальным презентом для любой женщины, вне зависимости от ее возраста и положения в обществе. Так, в фильме «Большая семья» (1954 г.) герой Алексея Баталова, заводской рабочий, преподносит эти духи своей сестре-десятикласснице, и юная девушка бурно радуется дорогому подарку. 

О бакинской парфюмерной моде 50-х годов упоминает в своих мемуарах народный поэт Азербайджана Вагиф Самедоглу: «И пахли наши девушки как-то особенно приятно. Тогда же в магазинах не продавалось ничего особенного – ну, «Красная Москва» или «Красный мак». Но какими-то путями, очень редко, доставали и привозили французские духи».

В те времена как раз опустился «железный занавес», и большинству жителей страны оставалось лишь мечтать об иностранных ароматах, отчего вожделенные парфюмы становились еще желаннее. Впрочем, некоторым гражданам Страны Советов нельзя было даже высказываться об этих своих предпочтениях. Так, первая женщина-космонавт мира Валентина Терешкова, отвечая на вопрос иностранных журналистов о ее любимом аромате, вынуждена была назвать «Красную Москву» – имидж обязывал. На самом же деле она больше всего любила «Шанель №5»…

Вместе с тем взгляд свысока на творения советской парфюмерии не так уж оправдан. Некоторые из них были истинными шедеврами.

Возьмем, к примеру, тот самый «Красный мак». Этот аромат был выпущен в 1927 году сразу к двум датам – 10-летию Октябрьской революции и премьере балета Рейнгольда Глиэра «Красный мак». Балет был посвящен борьбе китайских рабочих против капиталистов. Потому и парфюм, выпущенный в его честь, имел ярко выраженный китайский оттенок – то есть, опиумный (роль опиума в пирамидке аромата исполняла «тяжелая артиллерия» – амбра и мускус). Ведь Китай долгое время был известен как поставщик этого наркотика, да и в балете коллизия развертывается вокруг торговли опиумом.

Судьба балета Глиэра оказалась довольно неровной (как и отношения СССР с Китаем) – дошло до того, что балет даже переименовали в «Красный цветок», чтобы сгладить намек на опиум. Но духи и одеколон «Красный мак» победно шествовали по стране вплоть до самого ее развала. И не только по родной стране, кстати – например, флаконы этого одеколона советские дипломаты регулярно преподносили президенту Франции Шарлю де Голлю, который был его большим поклонником.

Отметим, что советский «наркотический» аромат «Красный мак» ровно на полвека опередил выпуск прославленного парфюмерного творения Ива Сен-Лорана «Opium», на создание которого мэтра вдохновили японские шкатулки для медикаментов – «аптечки» самураев, где хранились гвоздика, алоэ, мускус и амбра. 

Что касается истории мужских советских ароматов, то она стоит на двух «китах» – «Шипре» и «Тройном одеколоне». Оба были «перепевами» более старых зарубежных парфюмов и оба стали символами своей эпохи. «Шипр» был статуснее – относился к группе «Экстра», то есть концентрированным и «долгоиграющим» ароматам с довольно высокой стоимостью. Считался любимым одеколоном военных. Был воспет во многих произведениях прозы и поэзии, в том числе в стихотворении Беллы Ахмадулиной, строчка из которого вошла в подзаголовок.

«Тройной» был попроще и подешевле, зато имел негласное почетное звание любимого одеколона Сталина. Этот одеколон можно также назвать первым советским ароматом-унисекс, потому что женщины, высоко ценя его нежный запах, пользовались им не менее охотно, чем мужчины. А еще «Тройной одеколон» спас здоровье и жизнь многим бойцам. В Великую Отечественную парфюмерные фабрики разливали его по десятилитровым баллонам и развозили по госпиталям, где его использовали для обработки ран.   

«Белая сирень» для Коко Шанель

До середины XX века предприятия парфюмерной промышленности Советского Союза находились в Москве, Ленинграде и ряде других крупных городов. В целом таких фабрик было не очень много. Главной причиной этого был дефицит высококачественного сырья. Некоторые эфирные масла и сложные ароматические вещества Советский Союз самостоятельно не производил, а закупать за валюту не считал выгодным. К примеру, знаменитое эфирное масло жасмина, получаемое из его самого душистого сорта «жасмин-де-грасс», выращиваемого во французском Грассе – мировой столице парфюмерии.
Однако с 60-х годов ситуация в парфюмерной промышленности СССР стала стремительно меняться. Страны, имевшие задолженность перед Советским Союзом – в том числе арабские и африканские – не всегда расплачивались валютой или золотом. Довольно часто они предлагали оплату «натурой», то есть сырьем, характерным только для того или иного региона Земного шара.
В числе таких товаров были и очень дорогие натуральные компоненты парфюмерного сырья (животного и растительного происхождения), которые Советский Союз не имел возможности производить самостоятельно. Благодаря этой «дани» в те годы советские духи и одеколоны широко прославились за рубежом. Ведь отечественные парфюмеры наконец-то получили высококачественные ингредиенты и смогли воплощать в жизнь свои лучшие мечты.

Одновременно с этим достиг высочайшего уровня мастерства дизайн упаковки и флаконов. Некоторые духи, одеколоны и парфюмерные наборы – «Кремль», «Ландыш серебристый», «Лель», «Сказка о царе Салтане», «Малахитовая шкатулка», «Огни Москвы», «Дымок» и т.д. – представляли собой настоящие произведения искусства, как по форме, так и по содержанию.

Это был настоящий парфюмерный бум! К концу 60-х годов СССР обогнал по производству и потреблению парфюмерных изделий крупнейшие капиталистические страны. Их охотно покупали и иностранцы, в том числе аккредитованные в СССР дипломаты – за рубежом советский парфюм (в экспортном исполнении) считался статусным подарком. Известно, к примеру, что сама Коко Шанель восхищалась советскими ароматами «Белая сирень» и «Каменный цветок».

Одновременно наблюдался и мощнейший противоположный процесс – нарастание интереса советских людей к зарубежным ароматам, невзирая на дефицит и дороговизну такой продукции. Лучшими считались, конечно, французские. Для публики попроще, которой такое великолепие было не по карману, импортную парфюмерию воплощали в себе сирийские, болгарские или польские духи – «Папиллон», «Джи-Джи», «Сигнатюр», «Шаноар», «Пани Валевска», «Быть может» и другие (это были довольно качественные, иногда даже роскошные ароматы по вполне доступной цене).

Азербайджанские модницы тоже старались всеми правдами и неправдами раздобыть заветные флакончики. Прежде всего – французские, разумеется. Путей их приобретения было три: из-под прилавка и с переплатой в универмагах и военторгах; за валюту и чеки-боны в «Чинаре» (местном аналоге сети магазинов «Березка»); ну и, конечно, у спекулянтов – куда же без них? 

Парфюмерная мода менялась медленно, тем более – за «железным занавесом», куда она доходила с опозданием лет этак на пять, а то и на десять. Конечно, у советских женщин были популярны и новаторские для 70-80 годов «зеленые», даже горьковатые ароматы, вроде того же «Anais Anais» от Chacharel, а также «Ellipse» от Jacques Fath, «Fidji» от Guy Laroche и «Climat» от Lancome (имевшего в народе притягательно-порочную славу «духов французских проституток»).

Но все же долгое время, вплоть до самого развала страны, наибольшим спросом в СССР, и в Азербайджане в том числе, пользовались именно тяжелые, насыщенные, «восточные» ароматы. Такие, как «Magie Noire» от Lancome, «Cairo» от Kesma или тот же «Opium» от YSL.

Был и чисто местный штрих в предпочтениях: из модных французских ароматов того времени в Азербайджане более всего ценили те, в которых отчетливо звучали специи. В свадебные корзинки-«хончи» состоятельных невест, помимо «Magie Noire», «Ellipse», «Climat» и прочих знаменитых парфюмов, особенно часто попадали «теплые» и пряные шедевры парфюмерии. Такие, как «Turbulences» от Revillon, с его гвоздикой, перцем, мускатным орехом, шалфеем и ванилью. Или «Ispahan» от Yves Rocher, с теми же ванилью и мускатным орехом, а также бобами тонка. И, конечно, «J'ai Ose» от Guy Laroche, с его роскошными нотами кориандра, амбры и сандала – этот парфюм даже упоминается в фильме «Bəxt üzüyü»/«Обручальное кольцо» (1991).

«По лестнице, по лестнице иду к своей ровеснице…»

На широком небосводе парфюмерной промышленности СССР маленькой, но яркой звездочкой промелькнул один-единственный аромат, производимый в Азербайджане.

В 60-е годы, в связи с увеличением объемов парфюмерного сырья, по всей стране стали открываться новые маленькие фабрики, которые работали по технологиям головных предприятий, но в гораздо более скромном масштабе. Крупные фабрики снабжали их рецептурой некоторых наименований своей продукции, а также соответствующими тарой, упаковкой и сырьем, высвобождая себе за счет этого время и прочие ресурсы для расширения производства дорогих версий парфюмов на экспорт. Мелкие фабрики представляли собой, таким образом, нечто среднее между дочерними предприятиями и держателями лицензии.
Была основана такая маленькая парфюмерная фабрика и в Азербайджанской ССР, в городе Закаталы (ныне – Загатала). Она называлась «Гюльшан». «Старшей сестрой» для нее стала московская парфюмерно-косметическая фабрика «Новая Заря», созданная после революции на базе фабрики компании «Брокар и Ко» (в настоящее время функционирует под названием «Новая Заря – Nouvelle Etoile»).

К тому времени, когда была основана фабрика «Гюльшан» в Закаталах, «Новая заря» уже являлась крупнейшим парфюмерным предприятием СССР и Европы. Так что вполне вероятно, что азербайджанская «дочка» производила по рецептам «Новой Зари» целый ряд наименований продукции – вряд ли фабрику, пусть и маленькую, стали бы открывать для выпуска какого-то одного вида товара.
Тем не менее в истории советской парфюмерии азербайджанская парфюмерная фабрика осталась благодаря одному-единственному парфюму – «Ровесница». Уж очень удачным он оказался и был любим, можно сказать без преувеличения, большинством советских девушек 70-80-х годов! Этот нежный цветочный аромат переливался прохладными нотами ландыша, жасмина и гиацинта. Воплощенная свежесть юности!
Привлекательности аромату добавляла и цена, доступная даже для школьницы или студентки – 2 рубля 50 копеек. Для сравнения: те же «Climat» официально стоили 25 рублей, но поскольку в свободной продаже их было днем с огнем не найти, то приходилось переплачивать почти вдвое… В пьесе Э.Брагинского и Э.Рязанова «Ирония судьбы, или С легким паром», по которой снят одноименный фильм, Надя говорит Ипполиту, пораженная его щедростью: «Ой, это же настоящие французские духи! Ты с ума сошел, они стоят пятьдесят рублей!» В фильме последнюю фразу заменили на более нейтральную: «Они такие дорогие…» Напомним, что средняя зарплата по стране в то время составляла 100 рублей.
Возвращаясь к «Ровеснице», стоит отметить и упаковку этих духов, весьма характерную для своего времени. В 70-е годы в советской парфюмерной промышленности возникла тенденция украшать коробки и флаконы фотографическими изображениями. Достаточно вспомнить, к примеру, одеколон «Саша», духи «Наташа» и «Незнакомка»…

Иногда это приводило к курьезам: так, после выпуска первой партии духов «Наташа» на фабрику «Новая Заря» пачками стали приходить письма для красивой блондинки, изображенной на коробке. Покупатели были уверены, что это – одна из работниц фабрики. На самом деле это был снимок из фотобанка Восточной Германии. Изображенной на нем немецкой модели вряд ли довелось узнать о своей бешеной популярности в СССР…   
Упаковку духов «Ровесница» можно смело назвать квинтэссенцией «фотостиля» в оформлении советской парфюмерии. Выдержанная в монохроме (черных, белых и серых тонах), она была украшена черно-белым фотоснимком молоденькой девушки с длинными волосами. Блузка этой романтической героини, с воротником-стойкой и мелкими защипами, лучше любых документов указывает на время начала выпуска этого продукта парфюмерии – конечно же, 70-е! 
Многие женщины, чья молодость прошла под знаком духов «Ровесница», в наши дни мечтают приобрести старомодный флакончик с заветным ароматом. Но это, прямо скажем, нелегкая задача – «Ровесницу» почти невозможно найти на интернет-распродажах винтажного советского парфюма. Однако ее поклонницы нашли отзвуки того, канувшего в Лету аромата их юности, в таком современном парфюме, как «Omnia Crystalline» от Bvlgari, несмотря на абсолютную несхожесть пирамидок (в этом аромате сплелись бамбук, лотос, смородина, чай и древесные ноты). 
А еще у духов «Ровесница» есть своеобразный саундтрек – песня в исполнении Валерия Леонтьева «По лестнице», вышедшая в конце 70-х. По всей стране тогда звучали романтичные аккорды этой композиции о школьной любви – одного из первых хитов восходящей звезды: «По лестнице, по лестнице иду к своей ровеснице…» Ну как было школьницам той поры не углядеть связи между любимой песней и любимыми духами?
Можно проделать интересный опыт: отыскать где-нибудь на youtube эту давно забытую раннюю песню Леонтьева и вдохнуть под нее хрустально-чистый аромат «Omnia Crystalline», так напоминающий «Ровесницу» (если у вас нет этого парфюма, можно просто принести сбрызнутый этим ароматом блоттер из магазина). И тогда вам, как на машине времени, удастся перенестись в атмосферу 70-х…   

Сказки «Лянкаранского леса»

История азербайджанской парфюмерии нового времени берет свое начало с творчества Фахрии Халафовой. Известный дизайнер одежды стала первым профессиональным азербайджанским парфюмером, основав бренд «FX Beauty company». Первым продуктом этого бренда стал аромат «Nuray», названный в честь племянницы парфюмера и выпущенный в начале 2010-х гг в трех версиях – в голубом, розовом и зеленом флаконах. Эти версии являются, соответственно, его изысканной вечерней, теплой дневной и фруктово-свежей вариациями.
Далее в творческой биографии Фахрии Халафовой как парфюмера была «мистически-морская» по звучанию парфюмированная вода «Caspian Rose» (лимитированное издание, для которого автор аромата лично разработала дизайн флакона), а также мужская туалетная вода «Caspian essence» (с водными, цитрусовыми и хвойными нотами) и парфюмированная вода «Rose De l’amour» (с ароматом алой розы).
Другим направлением развития отечественной парфюмерии стало появление в 2011 году   на рынке бренда нишевых ароматов «Unique», основанного в Баку Саламом Чингизом. В 2015 году этот парфюмер создал именной парфюм для народной артистки Азербайджана Айгюн Кязимовой. В настоящее время в коллекции этого автора 10 селективных ароматов – пять женских, три мужских и два унисекс. При этом среди них есть цитрусовые, цветочные, фужерные и другие, что говорит о широте интересов молодого парфюмера. «Я хотел бы создавать духи для знаменитостей», – говорит Салам Чингиз.   
А в 2015 году впервые в истории был выпущен аромат, посвященный Азербайджану. Точнее, одному из его уголков – городу Лянкаран и окружающим его реликтовым лесам. Автор аромата – известный итальянский парфюмер Мария Кандида Джентиле (Maria Candida Gentile), владелец одноименного нишевого бренда – за год до того посетила эти места, побывав не только в лесах, но и на чайных и цитрусовых плантациях.
Нишевые духи – это эксклюзивные ароматы, которые создаются исключительно из натуральных компонентов и выпускаются небольшими партиями (ценители «высокого парфюма» порой даже заранее оформляют подписку на такие редкие экземпляры). Как правило, у каждого подобного аромата есть своя легенда создания. Такова и композиция «Lankaran Forest» от бренда Maria Candida Gentile. Ее легенду составили ольфакторные (обонятельные) и многие другие впечатления Марии Кандиды Джентиле от поездки в Азербайджан.

В лянкаранском лесу ее сердце пленил ярчайший представитель местной флоры – «железное дерево» (парротия персидская), обладающее ценной и очень прочной древесиной. А бескрайние плантации одарили итальянскую гостью наслаждением от нежнейшего запаха белых цветов чая и мощного, душистого аромата горького апельсина, известного также как нероли и померанец. Внес свою лепту и морской «букет» ароматов – от близости Каспийского моря… Все это, вместе взятое, натолкнуло Марию Кандиду Джентиле на идею создания такого парфюма, который, по ее словам, передавал бы «ощущение от пребывания в магическом, нездешнем лесу».
Этот свежий, успокаивающий и слегка солоноватый аромат – унисекс, то есть предназначен как для мужчин, так и для женщин. По классификации «Lankaran Forest» можно отнести сразу к трем семействам духов – цитрусовые, древесные и фужерные. С первыми двумя все ясно, исходя из названий. Что касается третьего, то к нему относят ароматы, в которых присутствуют ноты мхов и лишайников.
Ноты парфюма «Lankaran Forest» стартуют горьковатым запахом драгоценного масла нероли. Отзвучат они – и вступают нежные листья и цветы черного чая и мшистые отзвуки лишайников. База же раскрывается аккордами сандала и другой душистой древесины, острым ароматом палой листвы, имбирем и… грейпфрутом, с кусочками которого (вместо лимона) принято пить чай в Лянкаране и ее окрестностях.
Премьера аромата состоялась на закрытии Второго фестиваля азербайджанской культуры Buta в Лондоне, в Королевской академии искусств. Гостям было представлено специздание «Lankaran Forest», выпущенное ограниченным тиражом в коллекционных хрустальных флаконах от парфюмерного бренда Lalique. Этот бренд, помимо парфюмерии как таковой, известен и эксклюзивными флаконами, ведь его основателем был Рене Лалик – знаменитый ювелир и художник по стеклу.

Для аромата «Lankaran Forest» по заказу Марии Кандиды Джентиле фирма Lalique разработала оригинальный дизайн флаконов – с огромной фигурной крышкой из прозрачного и матового стекла в стиле арт-нуво (французский модерн). Она имеет форму раскидистой кроны дерева, в лучших традициях лаликовских крышек-«кокошников». При взгляде на этот флакон так и представляются причудливо переплетенные друг с другом ветви «железного дерева».
Через несколько месяцев, в 2016 году, «Lankaran Forest» был презентован и на знаменитой парфюмерной выставке Pitti Fragranze во Флоренции, в выставочном центре Stazione Leopolda. Но уже не в лимитированном тираже (флаконы которого к тому времени стали коллекционной редкостью), а в стандартных для этой марки флаконах объемом 15 и 100 мл, в которых продается и сейчас.

Наиля БАННАЕВА,
искусствовед

banner

Советуем почитать