Зал аплодировал стоя

РАМПА
На минувшей неделе Баку принимал гостей из России - артистов театра «Сатирикон» имени Аркадия Райкина, которые привезли с собой два спектакля: моноспектакль «Своим голосом» и «Лекарь поневоле» по Мольеру.
22 декабря в Русском драматическом театре имени Самеда Вургуна состоялась пресс-конференция с участием художественного руководителя «Сатирикона», народного артиста России Константина Райкина, главного режиссера РДТ, народного артиста Азербайджана Александра Шаровского и начальника отдела развития гастрольных проектов Федерального центра поддержки гастрольной деятельности Александра Серова. А Шаровский поприветствовал гостей: «Мы очень рады этим гастролям». В ходе пресс-конференции А.Серов рассказал о проектах программы Федерального центра и выразил удовлетворение тем фактом, что осенью этого года бакинский РДТ совершил гастрольные поездки по городам России.
Затем Константин Райкин ответил на вопросы журналистов, в том числе на четыре вопроса корреспондента газеты «Каспiй».
- Константин Аркадьевич, чем обусловлен выбор привезенных вами спектаклей?
- Это связано с техническими возможностями принимающей стороны и нашими габаритами и объемами. У бакинского театра небольшая сцена, поэтому огромные наши спектакли, связанные с большим количеством аппаратуры и декораций, мы не могли привезти. Баку в некотором смысле родной для меня город, это вообще моя предыдущая семья, я был женат на бакинке Гуле Салаховой (Алагез Салахова - дочь народного художника СССР и Азербайджана Таира Салахова). У нас с ней до сих пор замечательные отношения. Это было очень давно, но с тех пор у меня с Баку родные, личные отношения, я вижу, как он сейчас изменился.
Так вот, по поводу вашего вопроса. Поэтический моноспектакль «Своим голосом». Это такой спектакль в моей жизни, который совершенно неузнаваемо изменяется вместе со мной. Я его играю уже лет 45. Это спектакль моей жизни, потому что какой я на сегодняшний день, такой и спектакль. Раньше он был очень веселый, я в нем показывал кучу всего, много самых разных актерских зарисовок, и зал просто выпадал из кресел от смеха. При этом я читал и какие-то стихи, но со временем мне надоело веселить публику, хотелось быть другим, и баланс стихотворного материала стал увеличиваться. И вот уже много лет это чисто стихотворный спектакль. Я его вожу по миру и стране, обслуживаю какое-то немыслимое количество народа, всех русскоязычных людей планеты.
А второй спектакль, который называется «Лекарь поневоле», сделан, если можно так сказать, по лекалам Аркадия Райкина, у которого было свое ноу-хау - вот эти его мгновенные перевоплощения с переодеванием, когда он один играл много ролей в одной мономиниатюре, и создавалось ощущение большой московской гостиницы, где живут разные люди - иностранцы, наши русские, какие-то персонажи... Все их множество он создавал не столько переодеваясь, сколько перевоплощаясь. Ныне это одна из основ моего метода преподавания. Я на это делаю очень большую ставку в своей более чем 40-летней преподавательской деятельности.
«Лекарь поневоле» - блистательная комедия Мольера. Я очень люблю этого гениального драматурга. В этой комедии, как всегда у Мольера, 11-12 действующих лиц, а у меня в спектакле артисты играют втроем, мгновенно перевоплощаясь. Это такое быстрое перевоплощение, доведенное до циркового искусства скорости. Действующих лица - три, а четверо их обслуживают, потом в следующем спектакле они меняются как на конвейере.
Надо сказать, что это такой детский спектакль для взрослых, когда они словно дети завороженно смотрят и удивляются, не понимая, как это получается, что артист, ушедший в правую кулису, тут же выходит из левой буквально через секунду. Они недоумевают, как это возможно сделать не только физически, но еще и внешне мгновенно абсолютно преобразиться. Конечно, через несколько секунд зритель догадывается, как это делается, но там есть три секунды совершенного удивления, три секунды наивного чуда, волшебства, которое, мне кажется, очень важно в театре. Этот спектакль пользуется большим успехом в Москве.
У нас вообще неуспешных постановок в театре не бывает, а если случается какой-то неуспех, то мы с таким спектаклем сразу расстаемся. Мы достаточно беспощадны к себе, потому что зрительский успех - это достаточно важный параметр, не абсолютный, но очень важный.
Актеры, которые играют в привезенном спектакле по Мольеру, - очень молодые люди, это мой курс, половину которого я взял в театр. Они начали играть еще будучи студентами третьего курса. У меня на этот раз получился очень удачный курс. То, что они делают в этом спектакле, способны делать только молодые, полные энергии, желающие творчески работать артисты, у них просто атомная энергия.
Что еще я хочу сказать. Баку для меня - город очень дорогой, и не потому только, что какое-то время с ним была связана моя семейная жизнь. Во-первых, я унаследовал любовь к нему от своего отца, потому что папа обожал бакинскую публику. Было всего несколько городов в бывшем Советском Союзе, публику которой он невероятно высоко ставил. Он очень любил свою ленинградскую публику, Одессу и Баку. И я понимаю почему - потому что это были два города с гремучей смесью разных культур, вероисповеданий, и очень оснащенные культурой вообще. В Баку была замечательная театральная публика. Это почувствовал и я, когда в свое время в первый раз был здесь на гастролях с театром «Современник». Они были очень успешными. Потом я приезжал сюда много раз со своими моновыступлениямии. Для меня вообще этот город - сильнейший источник культурных традиций, потому мне так дорог наш приезд сюда.
Конечно, мы беспокоимся, волнуемся, как всегда, потому что и мы меняемся, и публика, и я не знаю, как пройдут наши гастроли. Хочется надеяться, что мы найдем общий язык с публикой. Для нас очень важно, что в Баку есть русскоязычный театр, это говорит о каком-то бережном отношении к культурным традициям. Из бакинского русского театра у нас в свое время служили два прекрасных актера, очень красивая пара - Рол и Лиля Макаровы. Они долго работали в «Сатириконе», потом уехали в Израиль, где Рол погиб в автомобильной катастрофе, а Лиля до сих пор работает. Мы бережем наши взаимоотношения и связи. В общем, я рад тому, что мы приехали, и очень надеюсь, что все пройдет благополучно и запомнится и нам, и бакинскому зрителю.
- Константин Аркадьевич, что вам служит опорой, что поддерживает в той неприятной ситуации, в которой вы оказались?
- Я заложник той ситуации, которую создал сам. Я руковожу театром уже 30 лет, и это просто смысл моей жизни, у меня другого смысла нет. Мне без этого жизнь не нужна, говорю это без всякого пафоса. Я так воспитан, создан, видимо, природой, и у меня ничего другого нет. Я преподаю для того, чтобы создавать конкурентную среду для собственных артистов, а не для того, чтобы космос отапливать. Потому что артист, если он очень комфортно себя чувствует, как правило, деградирует. А когда в коллектив все время вливаются новые силы, «старожилы» находятся в напряжении. А я еще делаю ставку на молодых, я им сразу даю возможность играть, и играть много, и это всех взрослых артистов держит в напряжении. И это хорошо, потому что они понимают, что их «подсиживают», но не подлым образом, а творчески. Это подтягивает весь актерский коллектив, побуждает дорожить своим местом.
Меня держит то, что это судьбы, за которые я отвечаю, люди, которыми я четыре года занимаюсь. Они приезжают в Москву из разных городов России, из-за рубежа и поступают во все театральные вузы, в том числе и ко мне, надеясь на то, что где-нибудь да повезет, и правильно делают. И вот если кто-то из них, имея возможность поступить и в школу-студию МХАТ, и в Щукинское училище, выбирает меня, значит, я должен чувствовать ответственность, сделать все для того, чтобы он не пожалел о своем выборе. Вот это все меня в самых даже сложных обстоятельствах - а они сейчас таковыми и являются - держит, стимулирует. Я все время вынужден быть оптимистом. Я - горестный оптимист, у меня нет другого выхода, потому что если я буду считать, что все плохо и бессмысленно, зритель это почувствует, а это неправильно. Все-таки любовь к зрителю - это самое главное, самое важное чувство, которое должно владеть артистом. Об этом очень точно в свое время писал гениальный артист Михаил Чехов, об этом всегда говорил и мой отец. Он всегда выходил на сцену с абсолютной влюбленностью в зрительный зал. И это тоже как-то меня держит и дает силы.
- Какую роль в вашем становлении как актера сыграл Аркадий Райкин?
- Он был совершенно гениальным артистом и не обладал педагогическими способностями. Вообще. Он не мог ничего объяснить, он мог гениально показать, и эти показы не годились никому, кроме него. Он был бесконечно счастлив, когда его «краски» кто-то повторял. Он кому-то там навязывал свои предложения, и никому не удавалось их претворить, потому что он был такой отдельный, специальный, специфический артист. И я все-таки работал с ним шесть лет, когда пришел в театр. Эти «краски» не годились и мне тоже, и я не могу сказать, что он был моим учителем. А потом, он ко мне лично был не очень строг, он был моим папой. Он меня просто обожал как артиста, и это очень обесценивало для меня его оценки моей работы. Понимаете, у меня были гораздо более строгие учителя, чем он.
- Какую жизненную мудрость он вам передал?
- У нас была замечательная семья, и мои родители совершенно не занимались назиданием. Они нас воспитывали собой, что называется, личным примером. Мне с детства было понятно, что делать хорошо, а что - плохо, потому что папа мог посмотреть как-то... У него была сильнейшая энергия, он был Скорпион, и при желании умел сгустить пространство, не повышая голоса. У меня в жизни, в детстве, молодости было всего два разговора с ним, когда он мной был явно недоволен. Это почти не разговор был, а только взгляд, и я на всю жизнь это запомнил, потому что лучше бы он меня ударил или кто-то другой побил, но он просто умел так напрячь пространство - полуприкрыв веки, посмотреть тяжелым взглядом, и для меня это было просто смертельно. Второй разговор...
Первый я даже не помню, по поводу чего был, осталось только ощущение, а второй разговор состоялся, когда мне было восемнадцать лет и я, учась на первом курсе Щукинского училища, пришел, так сказать, слегка выпив, а папа этого не терпел. Ему показалось, что я перебрал. Он зашел в мою комнату и сказал несколько фраз, которые я запомнил, как и безумный страх перед ним. Он и в театре так себя вел, и когда театром стал руководить уже я, такой бегающий человек и часто кричащий, мне актеры, работавшие при нем, говорили: «Ну вот ты кричишь, а толку никакого, а отец умел только одно слово тихо сказать, и человек сразу подавал заявление об уходе, вот это - результат». Но мы разные, слава Богу.
Я часто веду с ним внутренний диалог и думаю, как бы он отнесся к тому или иному в моей работе... Я совершенно убежден, что он был бы рад, если бы увидел, что происходит в театре сегодня, какие у нас играют артисты, какие идут спектакли, потому что то, что он застал, было только началом, а все самое серьезное по результатам было уже после его смерти, и мне, конечно, очень хотелось бы, чтобы он это видел. И в этом смысле я по нему скучаю, по его реакции. Да, это реакция папы, но она все равно была бы мне очень нужна.
P.S. Вечером того же дня на сцене РДТ состоялся моноспектакль «Своим голосом», который явил бакинским зрителям мощь уникального таланта Константина Райкина, магией которого он с первых же минут ввел зрителя в особое духовное состояние, когда человек, отрешаясь от суеты повседневной жизни, от будничных мыслей, остается один на один с самим собой, со своей душой. Магическое, гипнотизирующее актерское действо, обогащенное красотой поэтических строк любимых его поэтов - Давида Самойлова, Николая Заболоцкого, Николая Рубцова, Осипа Мандельштама, Лопе де Вега, Александра Сергеевича Пушкина - создало в зале особую атмосферу, духовную связь между зрителем и артистом, когда их дыхание, их души, взаиморастворившись и став едиными, перенеслись в высокое духовное пространство Поэзии и пребывали в нем все два часа необычного моноспектакля. В одном из интервью Константин Райкин сказал: «Для меня чтение стихов со сцены - это те же роли, те же монологи». И действительно, стихи, звучавшие в моноспектакле «Своим голосом», чудесным образом были превращены в отдельные яркие микроспектакли, соединенные единым театральным действом, творимым артистом с помощью одного только голоса, ведомого актерским мастерством и силой сердца и души.
Казалось, с начала спектакля прошло лишь несколько мгновений, когда он завершился. Зал стоя аплодировал таланту Константина Райкина.
Франгиз ХАНДЖАНБЕКОВА