Балет «Гойя». Музыку прочитывает хореограф

РЕЦЕНЗИЯ
Мощное воздействие музыки на человека - явление известное, потому и не удивляюсь, что после премьеры балета «Гойя» на гараевскую музыку не могла уснуть и ни свет ни заря села за компьютер. Чтобы записать неотступно бередящие впечатления о том, как по партитуре, в свое время выражавшей запредельно эмоциональный настрой одноименного кинофильма о человеке непростой судьбы, великом живописце Франсиско Гойя, поставлен и в канун юбилейной даты Гара Гараева предъявлен общественности балет (имеется в виду снятый на Ленфильме в 1971 году режиссером Конрадом Вольфом по роману Лиона Фейхтвангера «Гойя, или Тяжкий путь познания» одноименный широкоформатный художественный совместный (СССР - ГДР - Болгария - Югославия) историко-биографический фильм).
Душой которого вместе с этой партитурой и лирическими цитатами из других, знаковых опусов маэстро родилось произведение хореографического жанра, дополненное литературной фабулой, интерпретированной средствами художественной выразительности, присущими балетному театру.
Спектакль, явно заинтересовавший бакинцев, с волнением заполнивших в тот вечер зал Театра оперы и балета в ожидании встречи с премьерой словно с чудом. Как минимум потому, что нередко балет принимают за чудо даже многие, не раз ощущавшие на себе его облагораживающее влияние. А еще потому, что новый спектакль сочинил хорошо знакомый бакинцам выдающийся балетмейстер, выпускник Санкт-Петербургской академии танца имени А.Я.Вагановой заслуженный артист Эстонии Василий Михайлович Медведев.
Знакомый нам по проекту 2008 года, когда он ставил на музыку Гара Гараева по сей день украшающий репертуар театра балет «Семь красавиц». То есть тогда, когда одна только мысль о создании на балетной сцене спектакля на музыку к кинофильму «Гойя» о творческих исканиях гениального художника, в изнуряющем противоборстве с собственным психологическим состоянием оставившего гениальное наследие, могла показаться смелой, невыполнимой и даже крамольной, если бы вообще возникла в чьем-то сознании. А вот же ставится не просто потому, что есть желание и воля наших талантливых современников достойно отметить 100-летие Гара Гараева, но и потому, что театр готов профессионально работать над этим сложнейшим проектом с большим энтузиазмом в уверенности в достойном успехе.
Как доверительно рассказал мне задолго до премьеры Василий Медведев, авторы постановки не стали в подробностях воссоздавать образ гениального художника и ограничились событиями его маятных поисков в самые тяжелые, последние годы жизни, когда тяжело больным он продолжал творить. В ставшем литературной основой хореографической партитуры и материалом для балетмейстера-режиссера и зрителей, называемом либретто эти события описаны так: «Гойя в конце жизни. Он одинок и тяжело болен, почти потерял слух. Его посещают видения - странные фигуры-символы, а темы его творчества и мучавшие всю жизнь образы, наоборот, персонифицируясь, обретают формы конкретных людей», и, читая такое, балетмейстеру приходится всей душой вникать в танцевальную «суть» произведения и искать адекватные формы ее воспроизведения. К примеру, для того, чтобы показать как… «Среди призрачных безымянных фантомов, созданных фантазией Гойи, возникают и самые важные фигуры его прошлого: Инквизитор, Каэтана Альба и Королева - Судьба, Любовь и Власть. Загадочная смерть Каэтаны Альба видится художнику убийством: сила и рок отнимают у него ту, которой он даровал вечную жизнь на своих картинах. Красный цвет ее шарфа - символ страсти и смерти - нарисован им самим… Боже, даруй смерть и мне, чтобы встретиться с ней там…».
И станешь ли удивляться тому, что на сцене этот эпизод воспринимаешь по-другому - в интерпретации режиссера, вольного на многообразие психологических красок, все происходит по-разному, а потому приходится писать с учетом этих различий, раз уж отваживаешься комментировать балетный спектакль с его серьезными особенностями и такими психологически сложными героями, как в данном случае гениальный живописец Гойя. Особенно воссоздаваемыми творческим воображением таких талантливых профессионалов, как Василий Медведев. Владеющий хореографическим языком из арабесков, аттитюдов, плие, батманов, пируэтов, фуэте и многих других элементов мастер, виртуозно создающий эксклюзивные комбинации-фразы. Те, что будучи вплетенными в музыкальную ткань, становятся эмоционально и эстетически нагруженными эпизодами или целыми психологическими драмами, ярко проживаемыми талантливыми исполнителями-профессионалами. Солистами и артистами кордебалета. О которых сегодня после премьеры балета «Гойя» хочется как можно подробнее говорить. О том, что такое балет и каким многотрудным путем балетмейстер приходит к искусству создания собственной широкой палитры эмоционально воплощаемых идей и чувств. Где именно логичное сочетание прыжков, каскадов пируэтов, высоких поддержек и море эмоций, более всего трогающих зрителей, должно отличаться добротностью сочетаний и интерпретаций балетмейстера, увлекающих исполнителей. Как и то, что именно на его задумки и решения одобрительно реагирует публика. Не остающаяся равнодушной к счастливо завершившейся истории и искрящимся счастьем героям и чужому горю как в спектакле о Гойе, раскрывающем психологически сложную судьбу гения. Достойного быть понятым всем человечеством в произведении любого жанра в образе неординарного героя, чья судьба волнует человечество, а потому о подобном скороговоркой не напишешь и такое, даже торопливо обыгрываемое на сцене, лихо не спляшешь.
Потому здесь серьезными, вдохновенными предстают «сделанные» с подачи балетмейстера партии в исполнении прима-балерины заслуженной артистки Нигяр Ибрагимовой и солиста Анара Микаилова адажио, изобретательно поставленная для Инквизитора весьма эмоциональная, виртуозная сцена, исполняемая заслуженным артистом Макаром Ферштандтом, трогательные номера Джамили Керимовой, энергичные прыжковые вариации для Тимура Одушева и другие номера, взволновавшие зрителей экспрессией, темпами, передающими суть содержания, привлекающего к состраданию тем, кто в сочетании с богатством музыкальных всплесков, звучащих в унисон с хореографическими композициям, зримо передавая ощущение непоправимой беды, выражая единство музыки с танцем, будто специально созданным для адекватного душевного отклика исполнителей и, особенно, пожалуй, зрителей на то, что в жизни. Как и все здесь сделанное таким образом, чтобы увидевшие в свете рампы описанные события испытали доверительное отношение к балету, и в его своеобразной интерпретации узнали жизнь и искусство в их многообразии, подсвеченными волшебным светом любви, благородства, сопереживания. Подчас засверкавшими яркими красками свершений и удач. В лице значимых своей эксклюзивностью и изюминкой художественных озарений и находок, прежде никому на ум не приходивших.
Да, и красит и оправдывает каждое новое решение в общем и по деталям-нюансам, которым положено быть изобретательными изысками и сиюминутными, мгновенно исчезающими образцами высочайшего вкуса. Как произошло в данном случае уже на стадии создания хореографом своей сценической версии по подготовленному либретто.
Конечно, я здесь говорю о своем видении балетного театра и данного спектакля, но ведь и зрители не меньше почувствовали и приняли к сердцу увиденное. Это значит, что задумка состоялась, есть убедительное свидетельство таланта, преданности избранной профессии и высочайшей ответственности автора и участников спектакля перед его величеством балетом.
В новом балете «Гойя» у Медведева сошлось многое и очень важное. Прежде всего для национальной культуры в целом: в день столетия Гара Гараева в репертуаре театра появился достойный спектакль. Но здесь и другое важное событие. Элементарно обученные участники премьеры получили замечательную возможность поработать с автором нового произведения, получили весьма длительный по времени мастер-класс, явно испытывая значимость такого момента, как участие в рождении спектакля, возможность общения с методикой такого знаменитого профессионального преподавателя мирового класса. А еще и почувствовать особый интерес к собственному выбору профессии, может быть, впервые ощутить величие момента - участие в знаковом проекте, когда приходит понимание огромной разницы между ремеслом и творчеством, когда не прощаешь себе формальности и стремишься к сколько-нибудь возможному совершенству во имя искусства. Когда к премьере готовишься как к большому празднику, на сей раз судьбоносному, национальному. Видя, как постановщик буквально излучает творческое удовлетворение, глядя на результат своего их совместного труда, понимаешь, что срабатывает его методика работать конкретно с каждым исполнителем. Что от этого выигрывают все - каждый артист, труппа, зрители и наша культура, которой так нужна гордость за собственный балетный театр, тяготеющий к развитию и воспитанию молодого поколения зрителей в условиях современности.
Когда есть не только желание, но и потенциал, позволяющий браться, скажем, за такое… «Судьба этой противоречивой личности - страдать от собственных созданий в мире теней и видений, наступающих на него. При том, что он упорно продолжает рисовать их всех: красавиц и чудовищ, стариков и детей, нищих и богатых королей… в своей вечной шляпе со свечами, у мольберта, каким навсегда останется в вечности».
Поистине могут быть счастливы те, кому доверено создавать в балете такое, а тем более те, кому это удается сполна. Чтобы гордиться доверием и годами труда заработать право на то, чтобы зрители не просто неистово аплодировали им, выражая признание и благодарность, но и своим признанием демонстрировали сами чувство гордости за то, что наша страна имеет балет со столетней историей, психологически выполненного в современной манере. Что опять же по либретто, словами выглядит уже так: «Странный полусон, полуявь - воспоминания и мысли, любимые люди и случайные прохожие, знаменитые картины и кошмары из «Капричос»… таков внутренний мир умирающего художника, прожившего долгую, насыщенную событиями и страстями жизнь. Его сны и видения - ретроспектива, лестница, по которой мы с ним спустимся вглубь его прошлого, ступенька за ступенькой, вниз…
То, что оживает под праздничную музыку на балу у Королевы
Встреча Гойи с этой властной и рациональной женщиной не менее важна для него, чем «беззаконная» страсть с Каэтаной Альба. Они соперницы, они всю жизнь будут бороться за свое первенство в сердце и душе Гойи, в Мадриде и в мире, в танце и в жизни. Кто победит?»
Я уже во время репетиции могла смело говорить, что встретилась с творениями талантливого хореографа, одарившего нас встречей, которая будет волновать всю жизнь. С того самого момента, когда сразу же после открытия занавеса на зал опустилась пауза в виде тишины, как бы пригласившей всех нас в богато декорированный храм… послушать бередящую души «Аве Марию» в исполнении артисток оперного хора со свечами в руках. Будто поясняя, что действие начинается в храме. После чего сцена оказалась одетой в роскошные интерьеры мастерской Гойи, музейных апартаментов и городского пейзажа со сверкающей яркими красками главной площадью Мадрида… сотворенными талантом замечательного художника Дмитрия Чербаджи, ныне в декорациях из холста-задника, с помощью направляемых на него кинокадров за секунды меняющих место события, куда приглашаются зрители.
О чем все это говорит? Конечно же, о том, что богатый проект балетного спектакля на музыку маэстро удался, и с весьма отрадным результатом. В частности, демонстрирующим, что оснащенный такой современной аппаратурой наш театр имеет возможность с легкостью решать технические задачи.
И все-таки особое спасибо Василию Медведеву. И красочные площадные пляски «в Мадриде», и яркие репродукции музейных экспонатов в интерьерах музея, и полные противоречивых чувств адажио, танцевальные встречи противоборствующих героев-персонажей, и самозабвенная страсть, как психологически волнующие великого живописца сцены-эпизоды здесь созданы и силой таланта хореографа, его богатого воображения, профессионализма и тонкого вкуса абсолютно выверенными правдой жизни и художественным вымыслом до глубины абсолютно естественного воплощения, но и техническими возможностями. Хотя в принципе - именно силами тончайшего владения гаммой хореографических построений для исполнения актерами - все от него. При том, что он не идет вслед за музыкой, иллюстрируя ее, а проживая каждую фразу и каждый всплеск, интерпретируя их сочетания, достигая высшей гармонии этих двух созданных друг для друга искусств - музыки и танца. Звучащего здесь не отрешенно, а самозабвенно, пронзительно, средствами пластики, движениями, жестами, мимикой и дыханием, выражая внутреннее состояние, считываемое зрительским взглядом как «звучащие» чувства ставших полнокровными персонажей в каждого участника - персонально.
Это они вместе с коллективом театра во главе с его руководством преподнесли царственный подарок представителям общественности, пригасив их на премьерный показ спектакля, подготовленного в память Гара Гараева. Чей отличающийся современной самобытностью новый балет - верится - долгие десятилетия будет украшением в репертуаре театра где - верится - ему суждено стать украшением.
На правах работы, сделанной по классическим канонам и в то же время, с одной стороны, благодаря музыке, ставшей своеобразным дайджестом из произведений авторитетного мастера, написанных им на разных этапах его творческой жизни и отражающих его философские воззрения разных лет, что вполне сочетается с мятежными исканиями великого живописца Гойи. А с другой стороны, как я уже говорила, стараниями талантливого балетмейстера - автора хореографической партитуры нового спектакля. На который реагирует образованный эрудированный зритель. Тот, что приходит в театр с уверенностью, что здесь познает немалую толику почерпнутых и тут ценностей мира. И тем, кто дарит их всем, кто доставляет собирающимся в зале театра эстетическое наслаждение, вызывает у них интерес к своему искусству, хочется сказать большое спасибо. Сказав при этом, что самый достойный подарок в память выдающегося азербайджанского композитора Гара Гараева ко дню его 100-летия преподнес коллектив Театра оперы и балета, с упоением подготовивший сложный проект, музыкальную концепцию которого осуществил молодой дирижер Эйюб Гулиев.
За все это коллективу большая благодарность и от зрителей, высоко оценивающих новый балет под названием «Гойя» по гараевской партитуре…
Галина МИКЕЛАДЗЕ