• четверг, 28 Марта, 16:01
  • Baku Баку 16°C

Гейдар Алиев: «В период моей работы первым секретарем ЦК КП Азербайджана Армения не смогла захватить ни пяди нашей земли»

10 мая 2018 | 13:10
Гейдар Алиев: «В период моей работы первым секретарем ЦК КП Азербайджана Армения не смогла захватить ни пяди нашей земли»
«Посол Италии спросил меня, как вы смотрите на объединение Южного и Северного Азербайджана? Я ответил, что это единый народ, который по определенным причинам был разделен. Этот народ не может существовать друг без друга. Безусловно, наступит время, когда народ объединится».
Знакомый и не знакомый нам Гейдар Алиев
Мне случайно на глаза попалось интервью Гейдара Алиева 28-летней давности. В связи с исследованием, которое я проводил о Наримане Нариманове, я читал несколько книг. Одной из прочитанных мной работ о Нариманове была «Смертельная схватка» Рудольфа Иванова. В конце книги я столкнулся с отрывком из интервью Гейдара Алиева известной азербайджанской журналистке, ныне покойной Эльмире Амрахгызы (Ахмедовой). Интервью было опубликовано в 6-м номере журнала «Улдуз» в 1990 году. Поскольку в опубликованном в книге отрывке из интервью были отражены только мысли о Наримане Нариманове, я решил найти полный текст этого интервью.
Интервью с заголовком «Размышляя о пройденном» состоит из 14 страниц (стр. 64-78). В интервью Гейдар Алиев ответил на многочисленные вопросы, связанные с трагедией 20 Января, народным движением в Азербайджане и Народным фронтом, своей деятельностью в качестве первого секретаря в ЦК КП Азербайджанской ССР, статьями, опубликованными против него в советской прессе, карабахским конфликтом, грязными кампаниями, проводимыми в его отношении такими идеологами армянского сепаратизма, как Зорий Балаян и Сильва Капутикян, письмом с угрозой, автором которого был Игорь Мурадян, отношением к идее единого Азербайджана и другими вопросами.
Эльмира Амрахгызы написала очень интересное введение к интервью: «Дорогой читатель! Хорошо понимаю глубокую ответственность за предлагаемый на твой суд этот материал. Потому что это интервью все взвешивает на весах правды и только правды. И это очень важно. Когда я писал эти строки, мне показалось, что я иду вслед за истиной, как воздух, как вода, как свет, нужный нашему народу, и застреваю на неком сказочном перекрестке, распутье. То на спине белого, то на спине черного барана, так как отношения с человеком, у которого я беру интервью, были такого рода. То светлые, то темные… И эти светотени сопровождали наш народ на протяжении его судьбы. Этому человеку мы аплодировали до боли в ладонях, или воспевали его до хрипоты…»
Итак предлагаем вниманию читателя самые интересные моменты большого интервью, взятого 28 лет назад у Гейдара Алиева - человека, в общей сложности 23 года во второй половине XX века руководившего Азербайджаном.
Джавид Исмаил, завотделом новостей APA TV, доктор философии по истории
- Несмотря на большой период, прошедший после трагических январских событий, с лица народа не сходит траур. И, наверное, еще долго сходить не будет. Что бы Вы хотели сказать в эти тяжелые минуты?
- Прежде всего хотел бы сказать, что меня очень беспокоит сегодняшняя ситуация в Азербайджане. Для меня это настоящая трагедия. Но, к сожалению, по некоторым причинам я не вмешивался в эти дела. Мне было известно, что обстановка в январе стала еще более кризисной. У меня было беспокойство и предчувствие чего-то. Отправка в Азербайджан в ночь с 19 на 20 января большого числа войсковых частей Советской армии, что привело к серьезным жертвам, убийству невинных людей, были восприняты мной с большой болью. Также отмечу то, что начавшееся в Азербайджане народное движение и поднятые им некоторые очень серьезные проблемы вызвало беспокойство и у бывшего руководства республики, которое попыталось связать эти вопросы с моим именем, что крайне ошибочно. У меня не было никакой связи с Народным фронтом, я не знаком с его лидерами. В эти годы я старался не вмешиваться ни в какие дела республики. Однако за день до январских событий мне от союзного руководства поступило предложение: в Азербайджане положение ухудшилось, есть большая необходимость использовать мои собственные возможности для разрядки напряженности. Получив сверху это предложение, я много думал, даже написал большое письмо азербайджанскому народу. Всю ночь не спал, если ко мне обратились, значит моя родная республика, мой народ может нуждаться в моей помощи. Но к сожалению это разговор состоялся 19 января.
20 же января я узнал, что в Баку произошла большая трагедия. В подобной ситуации ничего я предпринять бы не смог. Как азербайджанец и как бывший политический руководитель республики я посчитал своим долгом выразить свое отношение произошедшим событиям. В тот момент вдали от Москвы, в санатории я проходил лечение. Также отмечу, я понимал, что выразить позицию мне очень дорого обойдется. Однако несмотря на это, 21 января я пришел в представительство Азербайджана в Москве и выступил на пресс-конференции.
- Какую политическую оценку Вы бы дали произошедшим в Азербайджане событиям?
- 21 января в представительстве Азербайджана я открыто заявил о своей позиции и вновь повторю ее: действия политического руководства страны были неправильны. Я выражаю протест против них. Считаю, что нельзя было доводить положение до крайней степени. Напряженность возникла не в один день, к этому привели длившиеся месяцами, годами процессы в Азербайджане, Армении, НКАО. Следовало руководству республики, в особенности первому секретарю ЦК КП Азербайджана Везирову, союзному руководству вовремя помешать этим процессам, чтобы не допустить военной акции. Ввод войск в Азербайджан, большие человеческие жертвы были шагом антиконституционным, антидемократическим. Мы строим в стране правовое государство и в то же время совершаем действия, противоречащие ему. К сожалению, за осуждение этих действий против меня началась травля. 4 февраля в газете «Правда» была опубликована с ног до головы полная вымысла, клеветы безосновательная статья «Алиевщина, или плач по сладкому времени».
- Автор статьи Эфендиев заявил во всех республиканских газетах страны, что такой статьи он не писал и не публиковал.
- Да это так. Автор 6, 8, 10 февраля послал мне фототелеграмму с факсимиле своей подписи, в которой он приносил мне извинения за опубликованную от его имени клевету. Такую же телеграмму идентичного содержания он направил в газету «Правда». Я потребовал от редактора газеты Фролова дать мне возможность выразить свое отношение к этой статье. Затем у нас состоялся с ним и телефонный разговор. Фролов мне ответил, что пока не прояснил себе ситуацию, их корреспондент вернется из Баку, после чего, все выяснив, он доложит мне. Несмотря на то, что уже прошел месяц, никакого ответа нет. Что это за демократия, что за гласность? И все это тоже причиняет мне боль.
- И ложь эту распространяет газета «Правда»…
- Да, газета называется «Правда», сама же распространяет ложь. Я понял, что мне намекают, ты молчи! Но я говорю. Потому что, когда мой народ в столь тяжелом положении, я молчать не могу. Несмотря на то, что и здоровье мое оставляет желать лучшего, и политический климат вокруг мне не здоров. Я всегда шел дорогой правды, справедливости, и с этой дороги никогда не сверну. Хоть и не живу в республике, я с народом, мое сердце бьется в унисон с сердцем народа. Самое большое мое желание, пусть поскорее закончатся эти беды.
- Обострившийся в последнее время национальный конфликт начался давно. Наши соседи возможно готовились к нему 10-20 лет. Разрабатывали против Азербайджана особые провокации и планы агрессии. Знали ли Вы об этом, или может быть эти вопросы хотя бы обсуждались за закрытыми дверями?
- Знаете, армянские националисты всегда хотели добиться передачи Армении НКАО. Помню, в 1966 году в приграничных с Арменией районах земельные вопросы приняли очень категоричный характер. В то время первым секретарем ЦК КП Армении был Кочинян. В то время создалось такое мнение, что этот вопрос следует рассмотреть на верху. Я тогда не работал в ЦК, точно сказать не могу. По мне, в это дело тогда вмешался Брежнев и сказал, что данный вопрос поднимать нельзя.
Из исторических материалов я знаю, что в 1948 году большая группа азербайджанцев насильственно была выселена из Армении в Азербайджан. Это была ошибочная политика, к сожалению, на эту несправедливость азербайджанское руководство того времени дало согласие, в результате чего люди, веками жившие на территории современной Армении, были изгнаны из своих очагов и переселены в основном в полевые районы Азербайджана с очень тяжелым климатом и трудными условиями жизни. В 1948-1949 годах руководство Армении поставило вопрос о передаче НКАО Армении, однако руководство Азербайджана дало достойный ответ на это. Справедливо будет сказать, что политическое руководство в Москве в то время считало эту инициативу армян вредной и бесполезной. На этом вопрос был закрыт. В 1960 году некоторые армянские националисты во главе с первым секретарем ЦК КП Кочиняном подняли этот вопрос. И на этот раз вопросу не был дан ход.
В период моей работы я хорошо знал, что в НКАО есть националисты, которые поддерживают тесные связи со своими единомышленниками в Армении. Конечно, все это делалось тайно. Хорошо помню, как в 1973 году было заменено руководство НКАО и назначено новое. Отмечу, новые руководители области не допускали подобных мыслей. Через месяц после избрания первого секретаря в сентябре 1969 года я позвонил первому секретарю ЦК КП Антону Кочиняну, чтобы назначить с ним встречу. Наша встреча произошла на границе Газахского района с Иджеванским районом. Я поставил вопрос ребром и предложил Кочиняну попридержать армянских националистов, выдвигающих территориальные претензии, принять конкретные меры. По-моему, та встреча прошла плодотворно, потому что в последующем между нашими республиками не происходило недоразумений.
В 1975 году на пленуме в НКАО секретарь парткома Геворков в своем докладе, посвященном воспитанию в духе интернационализма, подверг критике некоторых националистов и обвинил их в попытках дестабилизировать обстановку в области, приведя конкретные факты. Он назвал в их числе сегодня уже известных своими грязными намерениями Зория Балаяна, дашнака Андроника, которого армяне пытались выдать за народного героя. Это стало причиной того, что ряд националистов вновь поднял голову, начались различные действия против парткома области, в первую очередь, против Геворкова. Посыпались телеграммы в Москву, в другие регионы, обстановка накалилась. Спустя два месяца в Москве у меня состоялась 4-часовая встреча с Демирчяном. Я заявил ему, что проблемы НКАО должны решать руководители области и Азербайджана. Вмешательство в дела Карабаха со стороны отдельных лиц может нанести ущерб отношениям двух народов, и мы не допустим этого. Положение вновь успокоилось.
- У них были территориальные претензии не только в связи с Карабахом. В последний раз они получили много земли из приграничных районов Газаха. Что Вы можете сказать об этом? Могли ли Вы повлиять хотя бы на их последние территориальные претензии?
- Отвечаю на этот вопрос. Но сначала хочу довести до вас один факт. В мае 1987 года я заболел. После выздоровления проработал 1-2 месяца. В то время я получил из Армении одно письмо. Автором письма был один из руководителей общества Карабах Игорь Мурадян. К сожалению, письмо сейчас не со мной. Это письмо написано очень наглым человеком. В нем он подвергает меня оскорблениям и угрожает мне. Автор письма заявляет, что они будут вести борьбу со мной, поскольку я мешаю передаче Карабаха Армении. В письме приводится список азербайджанцев и турок, убитых армянскими террористами. Это письмо кроме членов моей семьи никто не видел. За несколько месяцев до этого в издающейся в Армении на русском языке газете «Коммунист» была напечатана статья Зория Балаяна «Боль и надежда Арцаха». Он клевещет на меня, обвиняет меня в том, что я мешаю передать Карабах Армении. В публикации говорится, что он и Сильва Капутикян посылали в Москву разные письма с жалобой на меня. А Игорь Мурадян требовал привлечь меня к суду. Лишь позже я узнал, что в период работы в Мовске армянские националисты Балаян, Капутикян и Мурадян посылали против меня различные письма.
- Приходили ли Вам анонимные письма из нашей республики?
- Да. Приблизительно в 1986-1987 годах в мой адрес поступили полные клеветы анонимные письма из нашей республики и из Армении. И мне потом стало ясно, что такие как И.Мурадян и З.Балаян на протяжении длительного времени работали против меня. Отвечу на ваш вопрос о землях. С 14 июля 1969 года по 3 декабря 1982 года я занимал должность первого секретаря ЦК КП Азербайджана. В этот период Армения не смогла захватить ни пяди азербайджанской земли. Это факт. Армения различными путями пыталась захватить земли, однако я всегда предотвращал эти попытки.
- Какие пути они предлагали?
- Они ничего не говорили открыто. Посредством некоторых руководящих работников они донесли до меня, что есть необходимость в уточнении карты Армении и Азербайджана. Якобы здесь допущены определенные ошибки. Я же заявлял всем, что границы нашей страны известны, и нет никакой необходимости в их изменении. Я помню, что на границе с Кяльбаджарским районом было месторождение золота. Под предлогом поиска золота армяне перешли на нашу территорию. Как только мы узнали об, этом я дал указание Совету министров и руководству Кяльбаджарского района незамедлительно вывести их оттуда. Мы решили этот вопрос.
- Событие в Газахе. Столкновение…
- Да, я слышал, что там была драка между армянами и азербайджанцами. Однако не знал, в чем дело, какие приняты были меры. Знаете, в период моей работы в Политбюро и в должности первого заместителя председателя Совета министров СССР у меня была своя область, которую я курировал. Здесь очень ревностно относились к моему приезду из Азербайджана, в частности к участию в делах азербайджанского государства. Во-вторых, к сожалению, товарищи, руководившие Азербайджаном после меня, в частности Кямран Багиров, не считали необходимым советоваться со мной. Поэтому я не вмешивался в эти дела, да у меня и не было для этого возможности.
- Как на Вас повлияла весть о передаче значительной части земель Армении?
- Я не знал, сколько земли было передано им. Только знал, что Багиров и Демирчян встретились на границе и пришли к общему согласию.
- Этот продолжающийся на протяжении двух лет конфликт привел к резкому противостоянию. Как Вы думаете, было ли возможно вовремя избежать этого конфликта?
- С уверенностью говорю, этот конфликт можно было предотвратить. Все началось с карабахского вопроса, и я думаю, что в то время, когда этот вопрос поднимался, руководство ЦК КП Азербайджана должно было принять серьезные, решительные меры. Оно должно было наладить тесную связь с армянским руководством, потому что этот вопрос подняла Армения. Я никогда не соглашусь с мнением о том, что карабахский вопрос первым подняло население Нагорного Карабаха. Я неоднократно встречался с населением НКАО, был во всех районах области, много беседовал и с армянами. Никто не говорил, что Карабах надо дать армянам. Напомню о еще одном факте. Праздновалось 50-летие НКАО. Область была удостоена орденом «Дружбы народов», во время выступления там я сказал то, чего армянские националисты не могут простить до сегодняшнего дня. Почувствовав некоторые настроения, я сказал: «НКАО является неотъемлемой частью Азербайджана и останется ею».
Снова повторю, этот конфликт начался не по инициативе карабахского населения, а проживавших в Армении Балаяна, Мурадяна, в результате деятельности националистических организаций, и на начальном этапе эту ситуацию нужно было предотвратить. Затем азербайджанцев стали массово выгонять из Армении. Можно было предотвратить, когда их выгоняли из НКАО, с родных земель, фабрик и заводов Степанакерта (нынешний Ханкенди), потому что тогда не было ни сумгаитских событий, ни большого числа жертв. Руководство Азербайджана и Армении должно было принять серьезные меры для того, чтобы противостояние не достигло такого уровня. Политическое руководство СССР должно было серьезно отнестись к этим вопросам. К сожалению, ничего такого не произошло. Потом начались сумгаитские события, азербайджанцев стали изгонять из Армении. Напряженный конфликт в феврале 1988 года, в целом карабахский вопрос стал рассматриваться Президиумом Верховного Совета СССР только в июне. И какое решение они принимают в это время? Никакого. Мне кажется, что если во время начала конфликта в 1987 году руководство страны сказало бы «НКАО находится в составе Азербайджана и нарушать суверенитет Азербайджана нельзя!», выразило бы решительную позицию, то все можно было бы предотвратить, не было бы такой трагедии.
- В целом, в тот период на эти события закрыли глаза. Об изгнанных в 1987 году из Армении азербайджанцах не писали ни в центральных, ни в республиканских органах печати, даже наши не дали возможность говорить об этом…
- Считаю, что это большая политическая ошибка руководства республики, в особенности, Везирова. Безусловно, это еще и политическая ошибка советского руководства. Я поражаюсь одному: 200 тысяч азербайджанцев в течение 2-3 дней изгнали из родных мест, они жили впроголодь в городах и селах Азербайджана. Правительство республики не дает этому политическую оценку. Правительство СССР вынесло специальное решение о положении покинувших Азербайджан армян. Почему же тогда никто не подумал о судьбе высланных из Армении азербайджанцев, не приняли необходимого решения? Я не могу найти ответа на этот вопрос.
- Как Вы оцениваете движение НФА на фоне происходивших в Азербайджане событий?
- Создание в стране различных неформальных организаций оказало влияние на общественно-политическую атмосферу в Азербайджане. Но основной причиной создания НФА были карабахские события. Этот процесс также начался в результате недостаточной оценки карабахских событий со стороны руководства республики и страны. Правда, я не знаком ни с одной из программ НФА.
По причине того, что живу в Москве, читаю только республиканскую печать. Из доходящей до меня информации знаю только, что НФА – большая сила в Азербайджане, способная влиять на народ. Не знаю ее внутренней структуры. После событий 20 января узнал, что у НФА был особый комитет обороны.
- Комитет обороны был создан для защиты Карабаха и граничащих с Арменией районов. Это не имеет отношения к бакинским событиям..
- Я говорю лишь то, что читаю из газет. Даже министра обороны Язова спросили, когда вы уйдете из Азербайджана? Он сказал, что мы не уйдем до тех пор, пока не будет ликвидирована вся структура комитета обороны НФА. Говорят, в НФА входят различные группы. Но общая мысль такова: НФА – большая сила для защиты прав народа Азербайджана. Мне кажется, что если бы не было НФА, было бы трудно сохранить суверенитет Азербайджана. К сожалению, политическое руководство страны не думало о суверенитете Азербайджана. Я узнал об уничтожении леса в Топхане недалеко от Шуши. Туда было доставлено много строительных материалов из Еревана, началось строительство завода. Этот вопрос поднял и НФА. Но почему тогда руководство республики вовремя не подняло этот вопрос? Меня очень обеспокоило равнодушное отношение руководства к уничтожению Топханы. В результате работы, проделанной НФА, удалось предотвратить строительство завода в Топхане. Народный Фронт показал свой авторитет и доказал, что он больше заботится о народе, его истории и традициях, нежели правительство республики. Если НФА выступает с такой программой, то это только приветствуется.
- Как думаете, какой путь должен был выбрать Азербайджан для своего будущего?
- Это азербайджанский народ должен определить сам.
- Симпатизирующие и не симпатизирующие Вам люди в республике признают, что Вы сильная личность. В последние годы Вас часто критикуют в прессе. Звучат справедливые и несправедливые слова...
- В последние два года шла критика клеветнического характера. Разумеется, это дело отдельных лиц. Подкупая журналистов, они различными способами добиваются публикации в прессе таких статей. Возьмем статью в газете «Правда». Читаю ее и думаю, в чем же моя вина? К сожалению, эти люди не понимают, что очерняя меня, они очерняют большую часть истории народа. Правда рано или поздно восторжествует. Эти сплетни и заговоры не лишат проделанную работу сути. Безусловно, в тот период были допущены какие-то ошибки. Некоторые нам удалось исправить. Остальное должны были исправить пришедшие потом. Это закон диалектики. В целом, если поставить на чашу весов мой период, он должен цениться высоко. Это покажет история.
- Что можете сказать по поводу торжественного приема Брежнева в Баку, подаренного ему дорогого кольца с бриллиантами, построенного в его честь роскошного дворца?
- Здесь тоже было много наговоров. Во-первых, если говорить о пышном приеме Брежнева, скажем честно – в тот период разве его принимали иначе? Брежнев ехал в Болгарию, ему присвоили звание Народного Героя БНР, ехал в Чехословакию, в Германию – то же самое. Это было традицией того времени. Разве я мог пойти против этих традиций тогда? Не потому, что боялся. Нет. Я считал это естественным. В 1960-м году Баку посетил Хрущев. Я лично участвовал в этом приеме. Его принимали еще торжественнее. Я участвовал во всех торжественных приемах в республике в честь визита Брежнева. Мы, союзные республики, даже изучали опыт друг друга в связи с проведением торжественных приемов, чтобы не отставать от других. В этом винить кого-либо нельзя. Но сейчас выходит так, что Брежнева с особой помпезностью встречали только в Азербайджане. Нужно знать, что Брежнева встречали не как личность, а как руководителя страны. Мы пытались воспитывать население в духе верности Москве, партии и Союзу. Уважение и почет к нему были связаны с его должностью.
Что касается кольца… Я не дарил ему кольца с камнем. Это ложь. Когда Брежнев последний раз приехал в Баку и спускался по трапу самолета, на пальце его левой руки был перстень. У меня есть фото, подтверждающее это. Это не перстень с камнем, а простой перстень прямоугольной формы из металла. Я видел это кольцо у него и в Москве. Он иногда носил такие вещи.
По поводу строительства дворца в его честь.. Это тоже ложь. Азербайджан – большая республика, Баку – большой город. В Баку приезжали высокопоставленные гости из Москвы, зарубежных стран, короли. Но у нас не было гостевого дома, резиденции для размещения таких гостей. Для сравнения: сколько было гостиниц в Азербайджане в 70-х годах, и сколько было построено в период 70-х - 80-х годов? Я помню, как мы не могли разместить гостей во время празднования 50-летия Азербайджанской Республики. Были только «Интурист» у набережной и «Нахчыван» в районе Сальянских казарм. 2-3 года мы испытывали трудности с этим вопросом. На площади Ленина строились гостиницы «Азербайджан», «Абшерон», у вокзала «Карабах» и другие. Я был во многих странах, видел разные резиденции на берегу Черного моря. Наша республика отставала в этой сфере. Мы решили построить гостевой дом. В 1974 году Москву впервые посетил президент США Никсон. В рамках его визита в СССР предусматривалась поездка в Баку. Для меня это было неожиданностью. У нас не было достойного гостевого дома или гостиницы для приема президента. И с целью проверки этого приехало много представителей из Москвы, МИД, Комитета Госбезопасности. Они доложили в Москве, что в Азербайджане нет условий для визита Никсона. Меня не беспокоило, приедет он или нет. Вместо Баку он поехал в Киев. Но меня, как руководителя республики, очень задело это. Что это за страна, которая не может принять гостя? Потому мы приняли решение построить гостевой дом, и это заняло много времени, так как его строительство было возложено не на крупные строительные компании, а на строительный трест Совета Министров. В нем помимо Брежнева, гостили главы и представители зарубежных государств, члены нынешнего Политбюро. Выражение «построено ради Брежнева» очень смешное и нелогичное. Разве Брежнев собирался жить в Баку, чтобы мы ради этого строили дом?
И еще, кто бы мог предположить, приедет Брежнев в Баку или нет? Я очень рад, что этот дом был построен. По своей внутренней и внешней структуре этот дом - прекрасный памятник архитектуры. Если мы построили такой образец архитектуры для азербайджанского народа, значит сделали доброе дело. Этот дом я построил не для себя, а для своей республики, своего народа.
- Если речь зашла о благих делах, каждый азербайджанец должен быть благодарен Вам за то, что Вы перенесли останки Гусейна Джавида в Азербайджан, чтобы он был захоронен в родной земле.
- У меня всегда было большое уважение к бывшим и современным деятелям культуры Азербайджана. Я восхищался ими. Моя любовь к Самеду Вургуну обожествила его в моих глазах. С.Вургун скончался в 1956 году, но его дом-музей мы открыли в 1975 году. Разве создать музей такого гения за этот долгий период было невозможно? Конечно, для Азербайджана, для Баку это было обычным делом. Просто никто не задумывался об этом. Но мы сделали это. Поговорили с семьей поэта, с его супругой Хавер ханум, обеспечили квартирой членов его семьи. В дни литературы СССР в Азербайджане мы открыли этот музей. Символизирующую открытие ленту перерезали Николай Тихонов и Сулейман Рустам.
Возьмем Джафара Джаббарлы. Он скончался в 1934 году. Однако до 1980 года в Баку не было ни памятника, ни дома-музея Дж.Джаббарлы. Я поинтересовался этим делом. Узнал, что дом Джаббарлы располагался в верхнем квартале, это его личным дом, сейчас там живет его сын. После долгих переговоров, выполнения всех просьб мы уговорили его сына и открыли дом-музей. Около Сабунчинского вокзала воздвигли ему памятник. Также дома-музеи Бюльбюля, У.Гаджибекова. У.Гаджибеков скончался в 1948 году, а Бюльбюль – в 1962, однако их дома-музеи открыли в семидесятых. Великолепный мавзолей над гробом нашего великого поэта Вагифа был построен в 1981 году. В 1981-82 годах мы приняли решение открыть в Баку дома-музеи Джалила Мамедгулизаде, М.С.Ордубади, М.Магомаева. Мы освободили квартиры, в которых они жили, дали их родственникам квартиры в других домах. К сожалению, эти намерения не были реализованы раньше.
Что касается Гусейна Джавида, он является выдающимся представителем азербайджанской литературы, его называли «Шекспиром Востока». Читая произведения Джавида, еще раз понимаешь его огромное значение для Азербайджана. Найти его могилу, первезти его останки и предать их родной земле было нелегко. Давайте признаем, что в тот период отношение к жертвам 1937-38 годов еще было другим. Джавида заклеймили «пантюркистом», «националистом». Несмотря на то, что произведения Г.Джавида стали печататься, ставиться в театрах, это клеймо так и оставалось на нем. Так что прийти к такому решению для меня было нелегко. Мы нашли могилу Джавида. Дочь поэта Туран ханум очень хотела, чтобы его похоронили в Баку, на Аллее почетного захоронения. Я предложил, чтобы Джавид был похоронен в родном Нахчыване. Пусть история определит, какое предложение было верным! На Аллее почетного захоронения много могил гениев, которые лежат бок о бок друг с другом, но на нахчыванской земле его могила превратится в место поклонения. Я так подумал, чтобы над могилой Джавида был построен мавзолей, как и у Низами, у Вагифа. А до этого мы открыли его дом-музей в Нахчыване. По-моему, это не только доброе дело, но и мой долг перед народом. Если народ в то время поверил в меня, доверил мне свою судьбу, то я должен был думать о нем.
- Насколько мне известно, у Вас были такие же мысли и насчет Физули.
- Физули и Насими. Мы отметили 600-летие Насими, воздвигли ему памятник в Баку. В его юбилее также участвовал и председатель ЮНЕСКО. Потом мне пришлось поехать в Сирию в качестве руководителя делегации Компартии. Нас принял президент Хафез Асад. В 40-50 километрах от Алеппо строилась ГЭС. Мы должны были посмотреть эту постройку. Я попросил помочь мне посетить могилу Насими до поездки на ГЭС. К сожалению, сотрудники дипмиссии не смогли мне подсказать где находится его могила. После 2-3 часовых поисков, нашелся проводник, который знал место захоронения Насими. Мы пошли на это кладбище.
Нас ждал заранее предупрежденный о нашем визите потомок Насими, который смотрел за могилой. Могила была в очень хорошем состоянии. Я познакомился с людьми из его рода, побеседовал с ними и передумал переносить могилу Насими в Азербайджан. Значит, в Алеппо продолжался род Насими, и они очень хорошо смотрели за его могилой, не было надобности переносить ее.
Что касается могилы Физули, я узнал, что представители правительства Ирака с целью реконструкции кладбища в Каабе, где похоронен Физули, снесли могилу поэта, а его останки хранят в другом месте. Это привело меня в ужас. Мы подняли этот вопрос посредством МИД СССР. Отправили письма. Никакого результата не было. Я привлек к этому делу Сулеймана Рустама, Расула Рзу, Мирзу Ибрагимова, Наби Хазри и других. Жаль, что они не действовали надлежащим образом. В то время у нас только открылось консульство Ирака. В тот период началась ирано-иракская война, наши отношения обострились. Нам сказали, что поставить этот вопрос на государственном уровне очень сложно. Мы написали письма президенту Ирака Хасану аль-Бакру. Попыток было много, но перенести могилу Физули в Азербайджан нам не удалось. Предполагаю, что если наша интеллигенция, ее видные представители были бы более активны в этом деле, то мы бы смогли достичь своей цели. К сожалению, не хватило упорства. Возглавляемое Наби Хазри общество по связям с зарубежными странами могло бы сделать многое для этого. Я считаю, что сейчас появились благоприятные условия для успешного решения этого вопроса. Расширились связи с другими странами, в том числе с Ираком, надо действовать.
- Сейчас никто даже не интересуется, с чего Вы как первый секретарь ЦК начали работу.
- Перед нами стояло много задач. В том числе вопросы, касающиеся высших учебных заведений, нас это очень беспокоило. Положение в институтах было очень плохое. В результате проводимых нами мероприятий, мы добились ряда изменений. В то время из республики в другие города СССР каждый год отправляли 50 абитуриентов, большинство которых не были азербайджанцами. Значит, мы не могли пользоваться созданными для республики возможностями. Мы серьезно занялись этим делом, взяли под особый контроль ЦК. Мы пришли к такому решению, что следует повысить число абитуриентов-азербайджанцев, которых каждый год отправляют в другие города СССР, в частности в высшие учебные заведения Москвы и Ленинграда. Этим путем мы хотели подготовить для будущего Азербайджана разных специалистов с высшим образованием, отвечающих современным требованиям. Мы достигли хороших результатов. В 1975 году в другие города СССР мы отправили 400 абитуриентов, начиная с 1978 года - 800 абитуриентов в более чем 50 городов. Среди них было 5-6 представителей других национальностей. Каждый год перед их отъездом в вузы проводились встречи абитуриентов с партийными активистами, я выступал перед ними. Я думал, что 800 человек – план приема одного вуза. Значит, таким путем создавался еще один наш вуз. В тот период в Азербайджане открылись 5 новых вузов. Отправленные в другие страны наши студенты хорошо изучат русский язык, одна их часть вернется в нашу республику. Ничего, пусть по всей стране будут азербайджанцы. Я серьезно размышлял о будущем Азербайджана, о его интеллектуальном потенциале. Например, знаете значение открытия школы-интерната имени Дж.Нахчыванского? В 1970-71 годах мы не могли найти офицера-азербайджанца, чтобы отправить в районные комиссариаты, отправляли русских. В армии азербайджанских генералов, офицеров было очень мало. А почему наш народ должен был отставать?
В царское время мусульман не призывали в армию, хотя в русской армии служили такие генералы, как Алиага Шихлинский, Мехмандаров. Почему сейчас у других наций есть маршалы, генералы, а у нас нет? Следовательно, появилась необходимость принимать в военные школы азербайджанских юношей. Для этого мы создали специальную школу-интернат. Мы особо занимались строительством этой школы, оснащением ее необходимым оборудованием. В основном в эту школу поступали азербайджанцы. Они 3 года получали среднее образование, проходили военную подготовку, изучали русский язык, а после успешно поступали в высшие военные школы. Каждый год с членами Бюро мы посещали эту школу, выступали перед студентами. Я был очень рад, что выпускники этой школы – азербайджанские офицеры служили в советской армии. К сожалению, в последние годы судьба этой школы тоже была нехорошей. Если Азербайджан думает о своем суверенитете, о независимости, то в первую очередь он должен думать о своей национальной армии, о своих офицерах. Я думал обо всем этом.
- Сейчас отсутствие национальной армии, руководящих этой армией офицеров, командиров создает нам большие проблемы…
- Я много работал в этом направлении. Хочу сказать, в Баку на месте Сальянской казармы есть военная школа, которая носит имя Верховного совета Азербайджанской ССР. Мы выяснили, что из ежегодно поступающих туда 350 курсантов только 10-15 азербайджанцы. На территории Хатаинского района есть училище высшего военно-морского флота, причем оно отличается от остальных школ страны этого профиля. Здесь учатся также иностранные студенты. Ежегодно в школу поступали 1 или 2 азербайджанца. Мы приняли необходимые меры и в этой области. Увеличили число поступающих азербайджанцев. В целом, мы достигли того, что в 1980-81 годы в эти военные школы отправляли больше 800 азербайджанцев. Впервые в истории начальником Бакинской высшей военной школы был назначен азербайджанский генерал Баршадлы. Командующим каспийской военно-морской флотилией стал азербайджанский адмирал Гасымбеков. К сожалению, после их ухода в отставку на эти места не были назначены азербайджанцы.
В 1967-1970 годах среди азербайджанцев был лишь один человек, кому было присвоено звание генерал-лейтенант, звали его Гусейн Расулбаев. Он командовал ракетными войсками в Бакинском округе противовоздушной обороны. Позже число генералов азербайджанцев в армии выросло. Тофик Агагусейнов был назначен первым заместителем командующего Бакинского округа ПВО. Он был удостоен самого высокого звания среди азербайджанцев – звания генерал-полковника. Мы вспомнили Мехмандарова, Шихлинского. Возьмем того же Джамшида Нахичеванского. В 1920 он был командующим первой азербайджанской дивизией. Также Д.Нахичеванский преподавал в Военной академии имени М. В. Фрунзе в Москве. В 1937 году он был необоснованно расстрелян, хотя ни в чем виноват не был. Мы нашли его семью, назвали в честь него военную школу-интернат.
Хотел бы вспомнить еще один факт. Во время Великой Отечественной войны в Азербайджане была создана 416 азербайджанская дивизия, состоящая в основном из азербайджанцев. Эта дивизия доблестно сражалась на фронте, проявила героизм при освобождении от фашистов города Таганрог. Для увековечивания памяти этих героев мы совместно с руководством Ростовской области решили вблизи города Таганрог поставить им памятник. За счет Азербайджанской республики мы там открыли большую мемориальную доску. Я с группой ветеранов участвовал в открытии этого мемориала, выступил там с речью.
- Какая у Вас мечта?
- Моя самая большая мечта это улучшение ситуации в Азербайджане. Моя жизнь была связана с Азербайджаном. Уже семь лет как я проживаю за пределами Азербайджана. Сложная ситуация в нашей республике меня огорчает. Наверное, до этого меня ничто так не беспокоило. Хочу, чтобы в ближайшее время на наших землях воцарился мир. Чтобы суверенитет Азербайджана не подвергался сомнению, не был никогда нарушен и чтобы потенциал народа использовался еще эффективнее. Для начала пожелания такие.
- Большое спасибо. Может, Вы ждете от меня такого вопроса, который я Вам не задала? Есть такой вопрос? Что бы Вы хотели добавить к нашему разговору?
- Добавить? Хочу, чтобы у народа было единство, чтобы чувство национальной гордости было еще сильнее, чтобы мы чтили память и заботились о тех, кто любит нашу историю и готов отдать за нее жизнь… Почему-то мне вспомнился Нариман Нариманов. В 1970-м году мне стало очень больно, когда накануне 100-летнего юбилея Наримана Нариманова я ознакомился с материалами о последних годах его жизни, так как они были очень трагичными. 100 лет со дня рождения Н.Нариманова исполнилось в 1970-м, а юбилей мы отметили в 1972 году. Вы можете спросить - почему? Потому что на нем было клеймо «националист».
- Были ли гонения со стороны сына Степана Шаумяна?
- У него не хватило бы власти, чтобы устраивать на меня гонения. Когда я был в Москве, я встречался и беседовал с азербайджанскими армянами, в том числе с семьей Шаумяна. У меня не было информации о деятельности членов семьи Шаумяна в этом направлении. Однако армянские националисты, хоть и не открыто, но чинили препятствия. Через различные каналы в Центральном комитете создавалось мнение, что якобы Н.Нариманов допустил большие ошибки, и эти ошибки были допущены из-за его национализма, и что он не является достойным того, чтобы отмечать его юбилей. Как тяжело нам далось возведение памятника Нариману Нариманову! Мне известно много тайн. Я рассказываю Вам то, что ранее никому не говорил. Пусть мой народ знает! Про некоторые тайны я рассказываю сейчас. Два раза я ходил к Суслову, Брежневу, однако они о Н.Нариманове были по-другому проинформированы. Аждар Ибрагимов и Иса Гусейнов совместно в «Мосфильме» сняли фильм, посвящённый Н.Нариманову. Раньше нас этот фильм увидели в Москве, и в результате давления со стороны армян некоторые ответственные работники Центрального комитета запретили этот фильм к показу. Одним словом не хотели показывать фильм, не давали возможности установить памятник, провести юбилей. Я старался, боролся, убедил некоторых людей и в конце концов добился желаемого. Я добился принятия решения в Центральном комитете о проведении 100-летнего юбилея Н.Нариманова. В газете «Правда» была напечатана моя большая статья о Н.Нариманове.
Юбилей мы отметили очень торжественно. В Баку возвели великолепный памятник. Получили разрешение на снятие фильма о Наримане Нариманове…Жаль, что в Москве фильм несколько урезали, поменяли название. Раньше он назывался «Доктор Нариманов». Чтобы его имя не получило широкого распространения фильм назвали «Звезды не гаснут». Мы создали дом-музей Н.Нариманова. Во время подготовки к его юбилею мы обратились за помощью к руководству Ульяновской области. В связи с тем, что он был соратником Ленина, мы предложили увековечить его память на родине Ленина. Получили на это разрешение. В 1979 году в Ульяновске был установлен большой памятник Н.Нариманову. Один из центральных проспектов города назвали его именем. Я поехал в Ульяновск, где принял участие в торжественном открытии памятника.
Почему я это вспомнил? Я хочу, чтобы в народе было единение. Кто были те, кто рыл яму Н.Нариманову? Это были наши азербайджанцы. Его же соратники. Они (их имена еще лучше знают наши историки) в сговоре с Левоном Мирзояном, Микояном, Саркисом, перетянув на свою сторону Кирова, создали блок против Н.Нариманова. Вот в этом заключается самая большая беда нашего народа. Знаменитое письмо Н.Нариманова Ленину – очень хорошее письмо, оставалось в истории как разоблачающий документ. Потом я привез это письмо в Москву. Сказал все как есть? Надеюсь, наши историки проведут научное исследование данного документа, дадут ему оценку.
Н.Нариманов в письме отмечает, что строительство социализма в Азербайджане должно быть проведено с учетом национальных особенностей и обычаев. Нельзя вслепую применять в Азербайджане российский метод…Основная суть письма заключалась в этом. Правда, там было много идей, я лишь кратко передаю суть. Поэтому я вновь повторяю, что желаю, чтобы в нашем народе было единство. Отсутствие в политическом руководстве нашей республики единства, факты предательства в своих личных интересах, вешание ярлыка «националиста» и другие неприятные факты, не только в эпоху Н.Нариманова, но на других этапах привели к разрушению единства в народе. Если изучить историю, то можно увидеть, что все беды нашей республики были из-за таких фактов. Кто был в окружении Мирджафара Багирова? Армяне, евреи... Кто в 1937-1938 истреблял наш народ, особенно интеллигенцию? Григоряны, Маркаряны… Их руками были убиты Г.Джавид и Ю. Чеменземинли…
Сейчас Азербайджан проживает очень сложный период. Растет склонность к клевете ради собственной выгоды, безосновательной критике и оговору. Давайте будем бдительны, сделаем выводы из истории. Подумаем, кому это выгодно в первую очередь.
Скажу Вам еще кое-что, в последние годы у меня была одна мечта: чтобы отношения между Северным и Южным Азербайджаном укрепились и улучшились, и чтобы в конце концов они объединились. Я выступал на последнем Съезде писателей Азербайджана (кажется, был VII Съезд), впервые был снят запрет со словосочетания Южный Азербайджан. Если будет время, найдите и почитайте это выступление. До того времени словосочетание Южный Азербайджан было запрещено. Балашу Азероглу было присвоено звание «народного писателя», на Съезде он был избран секретарем Союза писателей. До этого времени они чувствовали себя зажато. Им нужна была моральная поддержка.
В Южном Азербайджане был знаменитый писатель – Мухаммед Бирия. Во время движения Южного Азербайджана он был министром. Потом приезжал в Азербайджан. К сожалению, его арестовали и в 1949-1950 годах он отбывал наказание в лагере, расположенном на территории российского города Саранск. В 1958 году, работая в Комитете государственной безопасности республики, я поехал в Саранск, встретился там с Бирией и привез его в Баку. У нас состоялась интересная беседа. Потом он заболел психическим заболеванием, уехал в Иран…Был очень большим писателем. Хочу сказать, что я поддерживал тесные связи с азербайджанцами, приехавшими в 1946 году из Южного в Северный Азербайджан, а также с их организациями. Когда я состоял в политическом руководстве республики, то оказывал необходимую помощь организациям азербайджанцев, переехавших в Баку из Южного Азербайджана. Часто встречался с их руководителем Гуламом Яхьей и другими. Помню, группа дипломатов из московских посольств как-то приезжала в Баку. Я их принял. Один из послов, кажется посол Италии, задал мне такой вопрос: «Как Вы относитесь к объединению Южного и Северного Азербайджана?». Я сказал, что это один народ, который по определенным причинам был разделен. Этот народ не может существовать друг без друга. Безусловно, наступит время, когда он объединится».
АПА
banner

Советуем почитать