• четверг, 28 Марта, 12:58
  • Baku Баку 16°C

Мучительная память

08 марта 2014 | 11:00
Мучительная память

СОБЕСЕДНИК
Досье
Ирада Тунджай родилась в 1959 году в Баку. Выпускница факультета журналистики Азербайджанского (Бакинского) госуниверситета. С 1982 года работала редактором главной молодежной и литературно-драматической редакции АzTV, с 2002 года - заведующая отделом телекомпании Space, с 2006 года - главный редактор газеты «Адалят». Автор сценария и режиссер ряда фильмов. Автор романа «Дорога» и книги «Желтые комнаты».
- Ваш литературный стиль непривычен для Азербайджана, он ближе к турецкой манере, и это особенно ощущается в романе «Дорога». Такой стиль родился у вас естественно или целенаправленно?
- Я не ставила перед собой цели писать в каком-то определенном стиле. Писала так, как писалось. Толчком к изложению моих многолетних размышлений о жизни и мире явилась одна поездка, и я начала работать над романом. Вообще, мне кажется, что писатели, садясь за работу, не думают о том, к какому литературному течению будет относиться создаваемое им произведение. Все это выясняется уже в процессе. Хотя мне многие говорили, что стиль романа «Дорога» - новый для азербайджанской литературы.
- В рецензиях о ваших произведениях повторяются одни и те же суждения, за исключением разве что статьи Юсифа Рзаева «Роман свой для каждого». В чем вы усматриваете причину такого единодушия по отношению к вашему творчеству?
- Для выработки нового взгляда требуется приложить некоторые усилия, проявить интерес к прочитанному. Мне кажется, причина в том, что эти статьи пишутся второпях, при недостаточном ознакомлении с произведением, за критику которого берутся. Не могу сказать, что я простой для понимания писатель. На первый взгляд мои вещи могут показаться доступными, но при более пристальном взгляде выявляются глубинные пласты. Когда берешься писать статью о писателе, следует внимательно прочесть написанное им. В противном случае статья ограничится стандартными эпитетами типа «большой писатель», «сильная вещь».
- Ваша книга «Желтые комнаты» представляет собой сборник статей, но в ней ощущается необычайная связь между различными темами. Эти статьи как бы нанизаны на единую духовную нить…
- Составляя эту книгу, я подбирала заголовки и темы во взаимной связи. Старалась так сочетать статьи, написанные в разные годы, в различном настрое, по разным вопросам, чтобы духовных перемен не ощущалось. Объединяет эту книгу не дух статей, а дух Ирады Тунджай.
- Мы с вами договорились не касаться в разговоре Мамеда Араза и Агиля Аббаса. Но полагаю, все же можно поговорить о моментах, непосредственно связанных с вами. Почему, как только заходит речь о вашем творчестве, непременно вспоминают М.Араза и А.Аббаса, почему вас не рассматривают просто как Ираду Тунджай?
- Здесь сказывается подсознательный синдром общества, связанный с семейными отношениями. Я отнюдь не стремлюсь избавиться от тени указанных имен, поскольку являюсь дочерью одного и супругой другого. Ни М.Араз, ни А.Аббас не написали за меня ни строчки. Может быть, кто-то пишет произведения за подписью супруги, но Агиль не таков. Наоборот, я редактировала его тексты. Людям не объяснишь, что Расул Рза не мог сделать Анара писателем. Р.Рза мог добиться включения книг Анара в план, назначения его на какую-то должность. Возможно, Анар жил более обеспеченно, чем писатели из регионов, перед ним были открыты все двери, но писателем он стал самостоятельно. М.Араз не помогал мне так, как он помог другим. Ирада Тунджай как писательница сама себя создала.
- В одном из интервью вы сказали, что литература превыше жизни и превыше политики. Но вот Камю придерживался другого мнения - для человека XX века литература оказалась на шаг позади. Разве это мнение не логично?
- Нет, для меня литература стоит выше всего прочего. Вспомните роман Камю «Чума», где мэр города отправляет жену в другую область, чтобы она была в безопасности от эпидемии, а сам остается. Однако оставшиеся в охваченном чумой городе выживают, тогда как жена мэра умирает. Разве это не литература? Так и вся наша жизнь - литература, включая и политику, и социальную сферу, и культуру…
- Сложно ли было описывать путевые впечатления в вашем романе «Дорога»?
- Этот роман появился под влиянием чувств. Я писала его по мере того, как вспоминала происходившее, не делая заранее никаких пометок. Я знала, что вернусь из поездки с материалом, и тому есть веские причины. В то время я находилась в таком состоянии духа, что обязательно требовалось куда-то поехать, сменить обстановку, чтобы упорядочить воцарившийся внутри хаос. Когда я начала писать, все потайные двери в мозгу стали открываться, вспоминались события, годами остававшиеся в забвении. Теперь хочу написать биографическое произведение. Я хочу передать пережитое и свои знания.
- Не мучает ли вас пробуждение памяти в процессе работы над произведением?
- Моя память - мучительная. Хорошего в ней немного.
- В романе «Дорога» вы как бы даете понять, что человек обречен на дороги и границы…
- Вся наша жизнь - это дороги и границы. Мы идем и останавливаемся. Дорог, то есть наших желаний и стремлений, много, но границы не позволяют нам достичь желаемого. Дороги не заканчиваются, но мы обречены остановиться. Текст - это та же дорога, и его окончание уже есть некая граница.
- Вы сказали, что намерены написать биографическое произведение. В какой момент человек чувствует, что жизнь его представляет какой-то интерес, и ощущает потребность написать свою биографию?
- Я не хочу, чтобы мои знания и пережитое мною так и остались со мной. Знаю, что мои воспоминания важны и интересны людям. Эти глаза повидали немало, в голове моей несчетное множество горьких воспоминаний, и было бы несправедливо обречь их на забвение. Еще ребенком мне пришлось многое повидать… Не обращая внимания на меня, малого ребенка, говорились слова, которые я помню все до единого. Хочу донести пережитое до читателя - в письменном виде.
- В произведениях некоторых молодых писательниц ощущается ваше влияние. Как и вы, они склонны к лиризму, стараются выражаться открыто и свободно, описывать свои чувства без стеснения. Есть даже те, кто подражает вам в речи и жестикуляции. Ощущаете ли вы свое влияние на других?
- Ну, это вы говорите, сами-то они вряд ли признаются (смеется)… Но ведь это все естественно. Я до какого-то момента не воспринимала всерьез женщин, сочиняющих стихи, поскольку у нас не было своей Марины Цветаевой, Анны Ахматовой. Когда-то трудно было найти женщин, пишущих не то чтобы в духе свободы, но даже пишущих по-женски. Теперь по сравнению с положением 20-30-летней давности ситуация не столь печальная. Возможно, те, кто оказался под моим влиянием, просто не знали прежде Ахматовой, вот и стали подражать мне. Все это естественно до той поры, пока они не освободятся от влияния написанного мною и найдут себя.
- Как, по-вашему, что чувствует писатель, создавший слабые произведения?
- Я считаю, что настоящий писатель, не может не оценить по достоинству слабые произведения. Написав слабую вещь, он старается скрыть это. Иногда писатель, написавший неудачное произведение, спустя некоторое время отходит от литературного творчества. Дескать, раз я не стал Чеховым или Булгаковым, неспособен превзойти их, то какой смысл продолжать?
- В литературной среде мы наблюдаем странную картину: многие из тех, кто пишет о литературных произведениях, - люди из окружения авторов. Отсюда следует, что либо мы в процессе творчества создаем свое окружение, либо же нас, писателей, создает наше окружение. Какой вариант ближе к истине?
- Истинный писатель создает себя, будучи в одиночестве, отказываясь от предлагаемых ему благ. Есть писатели, которые ради саморекламы создают группы, в которые собирают друзей и знакомых. Групповщина - всегда помеха для писателя. Писатель не должен примеряться к вкусам окружающих.
- Почему азербайджанская литература не вызывает по-настоящему серьезной реакции за рубежом?
- Причин, по которым мы не выходим на мировую литературную арену, немало. Главное условие - писать на одном из ведущих мировых языков. Кроме того, государство должно уделять литературе серьезное внимание и быть заинтересованным в пропаганде того или иного произведения. Важно, чтобы создаваемые творения отвечали определенным требованиям, принятым в мировой литературе. Если бы Фикрет Амиров, Гара Гараев жили в наше время, они не снискали бы такой известности за рубежом. Главным фактором их широкой славы был авторитет СССР. Советский постулат о равенстве народов сказывался на всех сферах. Народам внушалось, что выдающиеся деятели искусства есть везде. Вспомним поэта из Дагестана Расула Гамзатова. Он не обладал каким-то особым талантом, но его пропагандировали как живой пример того, что и у горских народов появляются великие личности. Я хочу сказать, что пока литература остается за пределами государственных интересов, рассчитывать на успех в международном масштабе смысла нет.
Фарид ГУСЕЙН
banner

Советуем почитать