Древняя фауна Азербайджана: носороги, жирафы, киты

Естественно-исторический музей – один из самых старых музеев Азербайджана. Обладающий огромной экспозицией, он располагается в самом центре столицы – на улице Лермонтова. Об истории и жизни музея, о работе биологов, палеонтологов и многом другом мы побеседовали с его директором, доктором философии по биологии Тариэлем Эйбатовым.

– История вашего музея успешно преодолела вековой рубеж – ему уже 105 лет. А с чего все начиналось?

– Первым большим музеем в Азербайджане стал «Истиглал», созданный в 1919 году правительством АДР. Большевики его закрыли, но на его основе при Народном комиссариате просвещения в 1920 году был организован подотдел под названием «Музэкскурс» (музейно-экскурсионный отдел). На его базе в том же году создали Азербайджанский государственный музей – самостоятельное учреждение, которое занималось хранением произведений искусства и знакомило население с коллекциями. Были сформированы первые фонды: историко-этнографический, геолого-минералогический и зоолого-биологический.

А в 1930-е годы на базе Азгосмузея было создано несколько самостоятельных музеев – театра, искусств, музей истории Азербайджана, ну и, наконец, наш Природно-исторический – в 1937 году. Его первым директором стал Рагимбек Джафаров – видный герпетолог, палеонтолог, получивший высшее образование в Санкт-Петербурге... Музею было присвоено имя Гасанбека Зардаби.

– Почему именно Зардаби?

– Потому что именно этот просветитель рекомендовал отправить Рагимбека учиться в Питер. А кто спонсировал обучение? Гаджи Зейналабдин Тагиев! И кстати, получив диплом, Р.Джафаров некоторое время работал на Тагиева – бухгалтером, он ведь окончил физико-математический факультет, отделение естественных наук. В советское время Рагимбек занимал разные должности, в том числе исполнял обязанности директора Азгосмузея.

– Как составлялась коллекция музея?

– Времена были очень непростые. Коллекция нашего музея начала формироваться еще в «Истиглале». Оттуда мы, в частности, унаследовали череп древнего слона – стегодона. Правда, до сих пор остается загадкой, как вообще этот череп попал в Азербайджан. Кто-то же ведь привез эту тяжесть?..

А вот древний кит зевглодон, найденный в районе Шамахи, и ящер мозазавр, обнаруженный в Нахчыване, до музея так и не добрались. Многие находки тогда вывозились в Москву, Ленинград, Киев, Тбилиси... Пропали и скелеты древних обезьян: их перевозили отсюда в Россию, и поезд с этим уникальным грузом сгинул в неразберихе гражданской войны.

– Насколько я знаю, одна из главных изюминок музея – ископаемые останки доисторических животных, найденные в Бинагади...

– В Бинагади с давних времен добывали битум – кир. Разумеется, люди регулярно выкапывали там различные кости. И что с ними делать? Только в феврале 1938-го студент индустриального института Ахад Мастанзаде, занимавшийся битумами, обнаружил в окрестностях поселка кости позвоночных и беспозвоночных животных. Он молодец, не растерялся, оценил важность находки и принес их своему педагогу – палеонтологу Владимиру Богачеву, который в дальнейшем продолжил там раскопки с Рагимбеком Джафаровым. В результате исследований был выделен особый вид доисторического носорога – «носорог бинагадинский». Найдены и другие древние животные.

Это весьма кропотливая работа. Копать помогали даже школьники-пионеры. Они же рисовали и картины-реконструкции. Немалый вклад в изучение бинагадинских находок внес видный палеонтолог Николай Осипович Бурчак-Абрамович, автор монографий «Ископаемые страусы Кавказа и юга Украины» и «Ископаемые быки Старого Света». 

– Но помимо ископаемых у вас представлены и современные существа...

– Да, все начиналось, конечно, не только с ископаемых животных. Важная часть таких музеев – современная флора и фауна. Поэтому экспозиция музея в немалой степени состояла из гербариев, чучел, засушенных жуков, бабочек и так далее. А с началом раскопок стал накапливаться и палеонтологический материал. Он собирался и ранее, но его не очень тщательно регистрировали. А когда Рагимбека Джафарова назначили руководителем, все стало на свои места. Тем более что консультировал его Владимир Богачев – он и его вторая супруга Александра Шишкина-Богачева являются основоположниками азербайджанской палеонтологии и создателями кафедры палеонтологии.

А Рагимбек Джафаров фактически стал первым палеонтологом-азербайджанцем. И он же первым описал современных пресмыкающихся Абшеронского полуострова. Его находки – змеи и ящерицы – до сих пор стоят у нас на полках в банках с формалином. Позже, конечно, к ним добавились другие экспонаты.

– В музее множество уникальных экспонатов. Расскажите хотя бы о некоторых...

– У нас есть единственный экземпляр олигоценовой псевдозубой птицы. «Каспиодонторнис кобыстаникус» отряда костнозубых найден в 1977 году Севиль Аслановой близ поселка Перекишкюль. Когда-то это были большие птицы, родственные гусям. Жили они 25-30 миллионов лет назад, парили над морем и питались, вероятно, рыбой и моллюсками.

Есть останки гигантской морской черепахи, найденные в районе Сумгайыта. Есть «премегацерос» – предок гигантского оленя с рогами размахом около пяти метров. А «бинагадинский бык Мастанзаде», найденный в Бинагади, назван так в честь того самого студента-геолога. Такого нигде в мире нет...

А когда близ Баку для стройки пилили камень-кубик, обнаружили уникальный экземпляр выдротюленя. По этой земле бегало несколько видов страусов. Птичьи скелеты, к сожалению, практически не сохраняются, но есть скорлупа яиц. Здесь водилось более 17 видов китообразных. Дельфины, древние медведи из Азыхской пещеры, ископаемые леопарды из Гобустана, пещерные гиены, предки современных лебедей из Перекишкюля, свиньи, ослы, волки, лисы-корсаки – кого тут только не было. Вот кирмакинский бык – возраст 25-30 тысяч лет. От подобных особей пошел когда-то домашний скот. На границе с Грузией – в Эльдарской степи нашли три вида носорога, жирафов, уникальный новый вид копытных, эльдаротериев, которые при помощи когтей могли взбираться на деревья.

У нас большая коллекция черепов ластоногих – ушастых тюленей: сивучей и морских котиков; моржей; настоящих тюленей, морских зайцев-лахтаков, обыкновенных тюленей, тюленей уэддела и крабоедов, а также кольчатых, байкальских и каспийских. Все это представлено у нас в музее.

Скорпионы, богомолы, бабочки, пауки-птицееды, фаланги, тарантулы… Из современных животных у нас больше всего чучел и скелетов птиц – более 300 видов! – а из ископаемых животных на территории Азербайджана обнаружено больше всего видов рыб – свыше 200.

Вот кораллы из Нахчывана и моллюски – двустворчатые, брюхоногие, плеченогие. Древнее этих существ на территории Азербайджана не было – им 350-400 миллионов лет... А вот динозавров у нас никогда не было и быть не могло. Череп с зубами нашего ихтиозавра был найден возле поселка Девечи. Это, вероятно, один из последних ихтиозавров, которые когда-то водились на земле. Они вымерли в меловой период, который завершился 66 миллионов лет назад...

У нас большая коллекция местных морских ежей, их возраст – от 200 миллионов лет до 40 миллионов. Ведь тогда здесь был океан, да и не только здесь. Тогда и Европы еще не было...

– В доисторические времена Азербайджан изобиловал хоботными – более 10 видов! Сейчас в это с трудом верится...

– Да, мастодонты, динотерии, тетралофодоны; плосколобые, южные, степные слоны – все это фауна древнего Азербайджана. Лесные слоны стали последними, которые у нас водились – 500-300 тысяч лет назад.

– А где вы раздобыли кости слонов?

– Череп южного слона мы раскопали на островке в Мингячевирском водохранилище. Когда перевозили его, лодка-плоскодонка затонула. Мы с сыном перегрузили череп на другую лодку и, балансируя на казаночке, взятые катером на буксир, кое-как добрались до пляжа. А дальше уже на самосвале в Баку. Очень тяжелая работа, ведь кости весят 200-300-500 килограммов.

– Счастье найти такого монстра?

– Конечно! И самое главное – найти его зубы, ведь именно по ним строится вся систематика.

– А с людьми слоны не пересекались?

– (улыбается) Смотря с какими. Люди здесь появились гораздо раньше – полтора миллиона лет назад, разумеется, не «гомо сапиенсы», а «гомо эректусы», то есть люди еще не разумные, но уже прямоходящие. Знаменитый азыхантроп – гейдельбергский человек – был предком неандертальцев. Древние люди оставили большое количество каменных орудий труда на побережье Мингячевирского водохранилища.

– У вас большая коллекция пресмыкающихся. На Абшероне всегда водились змеи – насколько они опасны?

– На Абшероне 12 видов змей, и лишь одна из них ядовитая – гюрза. Она же самая редкая. Но люди не разбираются, торопятся убить-уничтожить всех подряд. А отличить ядовитую змею очень просто – у нее короткий хвостик (остальное – туловище, где находится до 400 ребер) и треугольная голова – это слюнные железы разрастаются для выработки яда.

Некоторые полозы тоже имеют ядовитые железы, но глубоко в глотке, и предназначены они для обездвиживания мышей и прочей мелкой добычи. Чтобы полоз поразил вас своим ядом, нужно очень глубоко забраться к нему в рот. Убивают даже безногих ящериц – в отличие от змей они могут моргать: веретеница и желтопузик. Безобидный желтопузик (корамал) в Азербайджане почему-то считается чрезвычайно ядовитым. Мне один сельский житель показал свою изуродованную руку – когда его цапнул обиженный желтопузик, мужчина безжалостно отсек большой кусок плоти, якобы пораженной ядом. Совершенно напрасная жертва… но я не стал его расстраивать.

– Сколько экспонатов посетитель вашего музея может увидеть сейчас?

– Трудно сосчитать – десятки тысяч... Взять, к примеру, насекомых. В каждой коробке по 200-300 букашек… а сколько еще на складах... Не хватает времени и места собрать, к примеру, бинагадинского волка, быка, лошадей. Есть несколько коробок с костями, надо отделить волчьи кости от костей шакалов, собак, львов, барашков. Черепа распознавать легко, а вот мелкие кости – значительно сложнее. Ведь животные и разновозрастные, и разных размеров.

– Для такой солидной экспозиции ваш музей кажется небольшим...

– С 1967 года музей занимает первый этаж, полуподвальное помещение кооперативного дома. Мы много лет ожидали строительства многоэтажного здания, и нам даже вроде выделяли места в разных районах города, но это ничем так и не закончилось. А ведь к нашей области огромный интерес. В иные дни по 2 тысячи человек к нам приходит – школьники целыми классами, детсады. Детишки очень интересуются нашей тематикой, взрослые – меньше: многие даже не знают, где находится наш музей.

– Сколько у вас сотрудников?

– По штату должно быть 120 человек, но работают 25, из них восемь научных сотрудников. У нас даже экскурсоводов нет. А если и придут на мизерную зарплату девушки-энтузиастки, я их все равно взять не смогу: пока в Министерстве науки и образования идет период реорганизации, прием на работу приостановлен. А реорганизация уже почти три года длится. Так что вожу экскурсии сам…

Продолжаем научную работу, пишем пособия. Спасибо, что помогают с исследованиями вертолетчики, рыбаки, привлекают нас в качестве экспертов нефтяники. В частности мы изучаем ситуацию с каспийским тюленем.

– А что сейчас на месте кирового озера в Бинагади?

– После 1953 года очень долгое время там никаких раскопок не проводилось. А мы по меньшей мере 45 лет защищаем эту уникальную территорию, отбивая попытки энергичных граждан построить там дома. Институт геологии, помнится, забил там трубы, но они быстро пропали. В неизвестном направлении исчезали и заборы, которые мы устанавливали...

В 2012 году мы возобновили там раскопки. Исследования курировали Минналогов и местная исполнительная власть. Мы огородили территорию, проложили дорожки, подвели воду, электричество. Был составлен проект музея, для обмена опытом должны были поехать во Францию и в Калифорнию. Три-четыре года проработали, нашли много интересного – в картотеке более 10 тысяч фотографий. Но финансирование прекратилось, а за свой счет вести столь масштабные исследования невозможно. И дело застопорилось, даже опубликовать работы по палеонтологии не смогли.

Это уникальный естественно-исторический объект – с 1982 года памятник природы Азербайджана. Таких в мире единицы. Казалось бы, должен быть защищен на самом высоком уровне. Однако его передали в ведение муниципалитета, который даже за свет и воду платить не хочет. Недавно мы вынуждены были обратиться в органы местной власти, и нам подключили свет…

– Есть ли у вас ученики, последователи?

–  Молодых нет, только взрослые – никто сейчас в палеонтологи не идет. Непрестижно: и финансирование слабое, и работа грязная – приходится выезжать на объекты, выкапывать скелеты, вываривать кости... молодежи это неинтересно. Начинающие геологи предпочитают не в науку идти, а в нефтяные компании. А ведь вокруг столько всего интересного!

Недавно в районе Джанги найдены останки акул, китов, древних деревьев. Возраст этих находок – 20-40 миллионов лет! И вообще, Азербайджан – страна уникальных открытий. К примеру, в мире только два вулкана, которые выбрасывают кости, и оба у нас. Один из них – Локбатан, который вынес с брекчией большое количество древних костей: киты, тюлени, олени, волки. А другой вулкан – Ахтарма возле Шамахи – выбросил множество скелетов ископаемых рыб. Об этом не знали даже вулканологи, ничего подобного в мире не случалось. И это – интереснейшая работа для многих поколений исследователей!