Просроченные цитаты

Повесть
Август 2006-го выдался невероятно жарким. Было так душно, что по телевизору и радио постоянно советовали поменьше бывать на солнце, остерегаясь перегрева.
Галандарли вначале хотя и запретил детям выходить на улицу, но, не устояв перед их капризом, все-таки разрешил играть под навесом. А те и рады: баловались, готовы были перевернуть дом вверх тормашками. В принципе, он и особого внимания на это не обращал. Но когда дело касалось «святая святых», то есть его кабинета, где аккуратно были разложены его книги, учебники, различные записи, карты, ситуация кардинально менялась.
Однажды его последыш, весь бледный, протянул ему красную толстую папку:
- Отец, можно я посмотрю, что там?
- Где ты ее нашел?
- Под книгами.
- О, Аллах, я уже не могу, - подозвал Галандарли старшего сына, - отведи его под навес, пусть там играет.
- Отец, а что в ней? Можно взглянуть? - Умид, хлопая глазами, посмотрел на отца.
…Галандарли около пятнадцати лет работал в школе учителем. За эти годы он определил для себя девиз, в правильности которого убедил и себя: если ребенок задает тебе вопрос, на него обязательно надо ответить, причем правильно. Ведь дети, как и взрослые, не знают вкуса правды - горькая она или сладкая. И потом, если ты скажешь правду, ничего не потеряешь. Тем более если ты учитель, к тому же отец. Лучше пусть они узнают правду от тебя, а вкус ее почувствуют, когда повзрослеют.
- Знаешь, малыш, эту папку открывать нельзя. Если ее открыть, все мечты умрут.
***
С красной папкой под мышкой, радостный, он вышел из Академии. Наконец был назначен день защиты. 9 февраля 1984 года. Пять лет студенчества, три года аспирантуры, еще три года старики водили за нос - словом, безвозвратно ушедшие молодые годы наконец дали всходы и их надо было вот-вот почувствовать. Ученый секретарь дал ему длинный список документов, требуемых для защиты, и строго наказал, чтобы все было в ажуре, дескать, директору нравится порядок.
Ученый секретарь была женщина смиренная, добрая, у которой душа горела к таким первым ласточкам в науке, как он. Когда она спросила, куда он собирается складывать все нужные документы, в ответ Галандарли пожал плечами. И тогда она, добрая душа, открыв сейф, протянула ему папку. Ярко-красную, с тиснением серпа и молота в углу, по ее словам, давно без дела лежавшую в сейфе. «Ты знаешь, это папка одного аспиранта. За неделю до защиты он исчез. Совсем, с концами. Даже координаты свои не оставил. Очень талантливый был. Почему он так поступил, никто не знает. Иншаллах, тебе с этой папкой повезет», - ученый секретарь еще раз наказала тщательно подготовить все документы.
У него на все про все была лишь неделя. Хотя, если честно, основные трудности: поиск темы, отвечающей духу времени, работа над ней не покладая рук, учитывая все замечания-рекомендации, - все это было позади. Тревожило одно: состояние здоровья второго оппонента вдруг ухудшилось, и он долгое время не выходил на работу. Галандарли несколько раз навещал его, и каждый раз оппонент убеждал, что обязательно будет присутствовать на защите. «Не бойся, ну и что из того, что 82 года мне, - здоровье пока позволяет. Знаешь, скольких я проводил? Обязательно буду…»
Состояние здоровья оппонента его беспокоило больше, чем документы: «Только бы он не умер на этой неделе…»
К слову, научная работа Галандарли и даже его поступление в университет были неожиданностью. В детстве он хорошо рисовал, все заборы до самой сельской школы были разрисованы им. Углы тетрадных листов он разукрашивал натюрмортами, разноцветными фигурками… В седьмом классе в сочинении на тему «Кем я хочу стать?» он, в отличие от одноклассников, которые хотели стать учителями, врачами, написал: «Я буду художником! Потому что хочу рисовать Родину, ее леса, горы, дедушку Ленина». После проверки сочинения учительница язвительно сказала: «Молодец. Видите, какой умный Галандарли. Хочет стать художником. А вы? Хотите стать учителями… Можно подумать, в школах есть вакансии…». И только Галандарли она поставила «пятерку», а всем, кто мечтал стать врачом, - «четверку», те же, кто хотел стать учителем, получили по «тройке».
- Бабушка, бабушка, сегодня только я в классе получил «пятерку»! - радостный, прибежал он домой.
- Молодец, мой мальчик. Ты хорошо отвечал на уроке?
- Нет, я хорошо написал. Написал, что когда вырасту, стану художником. Учительница за это поставила мне «пятерку».
- И что ты написал?
- Я написал, что буду рисовать наш край, дедушку Ленина…
- Родной, а рядом с нашими краями ты можешь нарисовать и наш двор?
- Бабуля, но ведь наш двор весь в кустах, больших деревьев нет.
- А рядом с дедушкой Лениным можешь нарисовать и отца?
- Бабуля, но ведь у отца нет бороды.
- Вот видишь, если ты будешь художником, наш двор всегда будет таким, невзрачным, а у отца никогда не вырастет борода. Ты послушай бабушку, когда вырастешь, стань лучше «райкомом», тогда и у нас во дворе будут большие деревья, а отец будет уважаемым, с бородой…
Когда Галандарли окончил «райкомовский» исторический факультет, бабушки четыре года как уже не было. Ему дали направление в его же район. Но не в райком партии, разумеется, а в среднюю школу.
***
- Ну что, уезжаешь? - любимый педагог, профессор Салимов вопросительно посмотрел на него. - Поедешь и пропадешь. Мне жаль таких, как ты. Давай я поговорю в верхах, может, оставят в городе. Мне должны выделить место одного аспиранта. Может, им станешь ты?
Предложение Салимова было настолько неожиданным, что он не сразу смог ответить:
- Я, я… бабушка… райком…
- Не утруждай себя, дорогой. Бабушку твою уже не вернешь, Аllah rəhmət eləsin. Но ты слишком умен для «райкома». И вообще, больше не произноси этого слова, чем черт не шутит, всякое может быть, услышит кто… Я поговорю насчет аспирантуры. Возможно, придется кого-то подмазать, а это, я думаю, не проблема.
В день, когда он стал аспирантом, все поздравляли его. Жали ему руку, желали, чтобы он не оступился на научном поприще. В студенческие годы он перечитал уйму монографий, научно-публицистических книг. И всегда не переставал удивляться: откуда люди берут столько слов? Почему в книгах слова не кончаются? И вот теперь судьба сделала его зависимым от этих слов: ему предстояло заполнить теми самыми словами не много не мало целых 170 страниц диссертации.
- А если вдруг у меня закончится словарный запас, что тогда? - спросил он однажды у Салимова.
- Ха-ха-ха… - расхохотался тот. - Ты подумай, о чем он беспокоится. Я тебе дам такую тему, ты не 170, а 270 страниц заполнишь, потом еще сокращать будем.
Через год по рекомендации Салимова была утверждена тема диссертации - «Роль партии в развитии спорта на селе». Ученый совет расценил тему как злободневную, «отвечающую требованиям современности, направленную на развитие спорта в селе».
- Вот так, сынок, ты сельчанин, тебе и карты в руки. Пиши…. О своей деревне.
- Но у нас в селе нет стадиона.
- Как это нет? Нет у вас, есть у других. Стадион, спортивные комплексы, оздоровительные зоны… Они есть во всех советских селах…
- Тогда значит, я должен по селам поехать?
- Слушай, что ты за человек? Я тебя вытащил в город, а ты говоришь - поеду в село. Никуда не надо ездить, сядь в Комитете по статистике, собери цифры и пиши. Вот тебе и еще один важный от меня совет: постарайся о спорте привести как можно больше цитат из классиков марксизма-ленинизма. Проштудируй газеты, выступления товарища Андропова на съезде, пленуме, побольше его цитат вставь. Понял?
- Понял…
***
Галандарли понял, что, прочитав множество книг в студенческие годы, напрасно пугался слов. Ему уже было ясно, что он может как угодно манипулировать словами, усиливать или сокращать мысли, заполнять бумагу абзацами размером с книжный лист. Сперва, по совету Салимова, начал читать книги, потом начал считать слова в этих книгах. Потом стал считать цифры Комитета по статистике. Хотя он не считал дни и месяцы, но хорошо помнил, что потратил на это два года. Научный труд был готов. Независимо от себя он так привязался к словам, что вместо 170 страниц исписал аж 210.
Наконец, когда Галандарли поставил последнюю точку диссертации, он понял, что как бы расточительно он ни использовал слова, их даже прочесть невозможно. Первым удивлением была цитата Ленина об империализме. Автор цитаты писал, что все страны живут на последней стадии капитализма - империализма и скоро наступит конец капитализму. Галандарли не ставил под сомнение слова вождя пролетариата, он просто удивлялся, почему после такой гениальной фразы капитализм не отдал концы?
Второе поразительное событие произошло в Комитете по статистике. Уточняя число спортивных комплексов на селе, построенных после съезда партии, вдруг он встретил в списках название своего села! «Странно. Но ведь в нашем селе нет даже стадиона!».
Галандарли поспешил сообщить заведующему отделом об ошибке, попросив исправить ее.
- А что там написано? - не поднимая головы от бумаг, спросил он.
- Там написано, что якобы у нас в селе есть один спортивный комплекс, два стадиона, да еще теннисный корт.
- А почему «якобы»? Если написано, значит есть, когда будешь в селе, хорошенько присмотрись…
***
…9 февраля 1984 года. Сегодня, наконец, он защитит диссертацию, которую вынашивал днями и ночами. Радость и волнение смешались воедино. Всю ночь он готовил свое выступление, думал, как, в каком порядке будет благодарить членов комиссии. Чтобы мысли не путались, Галандали выключил радио и толком не работающий телевизор. Его мысли были только о завтрашнем дне, говоря словами Салимова, «это был его день».
Наутро он пришел на час раньше. Ученый секретарь, которая была для всех матерью Терезой, обняла его, как родного сына. «Ты только не теряйся, все будет хорошо. Рано или поздно все выправится. Кто мог знать, что такое случится…Откуда мы знали…».
- Товарищи, сегодня скончался наш дорогой Юрий Владимирович. Эта утрата…Он останется в памяти народа… Советские люди во все времена… В связи с этим защита товарища Галандарли откладывается, - директор института, завершив свою речь, закрыл заседание.
- Слушай, успокойся, не сегодня, так завтра, - Салимов, положив руку ему на плечо, усмехнулся.
- Ну что тут поделаешь, умер товарищ Андропов…
- Молчи! Что значит умер? Ты - член партии, разве может коммунист умереть? Товарищ Андропов скончался…
- Да-да, скончался.
- Значит так, все цитаты надо заменить. Посмотрим, кто будет Генеральным секретарем. Кто бы ни был, что бы ни сказал, сразу пишешь, там посмотрим.
Не прошло и двух дней, как умер и 82-летний оппонент Галандарли. Все участники похорон наряду с родственниками усопшего почему-то выражали соболезнования и Галандарли. В один из четвергов (до 40 дней по четвергам поминают усопшего - Ред.) Салимов завел разговор о покойном, растроганно рассказывая, как они в свое время в Сочи и Кисловодске развлекались с девочками. После долгих воспоминаний со смачными подробностями Салимов произнес: Allah rəhmət eləsin! - и встал.
Галандарли проводил его до машины.
- Покойный хорошим был человеком. Но не вовремя умер. Теперь вместе с цитатами тебе придется сменить и оппонента.
- Он был коммунистом?
- Конечно. Ты знаешь, сколько у него орденов было? А почему ты спросил? А, понял... Понимаешь, сынок, есть коммунисты, о которых говорят «скончались», а есть те, кто просто «умирает». Так вот твой оппонент просто «умер».
Натиг МАМЕДЛИ
Перевод Али САИДОВА
Окончание следует